Мы поднимаемся на последний этаж убитой хрущевки на окраине. Сюда не ходит ни одна прямая маршрутка, а от ближайшей остановки примерно километр идти через пустырь. Лифта нет, в парадном пахнет сыростью, а облупленные стены украшают только разнокалиберные почтовые ящики. Дверцы большинства из них зверски выломаны и торчат, как вывороченные челюсти. Фотограф хочет снять это, но наша проводница Кристина (имя изменено) просит не «палить контору». Она боится, что, когда снимки появятся в прессе, соседи могут узнать свой дом. Перед дверью мы достаем бахилы и оказываемся в неловкой ситуации.
— Вообще-то у меня чисто! — с обидой говорит девушка.
— Мы просто не хотели наследить, — извиняюсь я.
— Так разуйтесь, значит.
Мы оказываемся в тесной комнате-студии, которую когда-то в нулевых в приступе дизайнерской ярости решили «зонировать». Потому центральным объектом в ней оказалась перегородка в виде ступенчатой полки, которая загораживает кровать от входной двери.
Кристина собирается поступать в аспирантуру. Она работает из дома одна. Девушка самостоятельно зарегистрировалась на специальном сайте и научилась выводить деньги. У нее нет «старших» — администратора, вебщика или сутенера, с которыми нужно делить прибыль. Кристина снимает эту квартиру, живет и работает в ней.
«Что мне сразу понравилось — так это кровать, она очень красиво смотрится. Я купила на барахолке вот эти китайские штуки и чашки с чайником. Они немножко надбитые, но выглядят, что надо».
Отец Кристины родом из Алма-Аты. От него девушка получила немного азиатскую внешность, которую решила использовать для продвижения своего бренда. Кроме «китайских» картин и чайного сервиза у нее есть несколько кимоно, но Кристина просит их не фотографировать.
«Я потом к родителям приеду, вдруг они халат узнают. А про эту квартиру они не в курсе, думают, что я в общаге живу».
Кристина работает с обычного ноутбука, но использует дополнительный свет. Иногда зажигает свечи, но только в качестве антуража. В съемной квартире запрещено курить, но девушка все равно курит — в том числе ради образа.
«У меня есть длинный мундштук, и я сижу вся такая китайская, загадочная, клиентам очень нравится. Понимаете, все девушки пытаются удержать зрителя своей развязностью, откровенностью, а я как снежная королева».
Красное покрывало «под шелк» испачкано в пепле, а «кожаные» подушки и вовсе прожжены в нескольких местах. У изголовья кровати я замечаю Новый Завет. Мы с фотографом начинаем снимать книгу, но Кристина забирает ее и прячет в шкаф.
За пределами пространства, на которое направлена камера ноутбука, скрывается совсем другая картина. Возле старого пузатого телевизора примостилась икона, а сверху стоит видеомагнитофон. Гигантский синий холодильник нелепо торчит посреди той части студии, которую, вероятно, можно назвать кухней.
Раковина, рабочая поверхность — все чисто и скромно. Возле окна ютятся пляжный столик и колченогие стулья. Встроенный шкаф Кристина называет «бытовкой», рядом — смежный санузел. В нем тоже пахнет сыростью. Возле душа висит пакет с сексуальными игрушками, которые девушка использует в работе, но она просит его не фотографировать.
В квартире нет кондиционера и достаточно холодно, но Кристина довольна своим жильем, потому что любая квартира — лучше общаги, говорит она.
«Я не знакома с другими вебками. Может, среди моих знакомых они и есть, но я не знаю. Всю информацию прочитала на форумах. В этом можно разобраться самостоятельно. У меня хороший английский, я сдала TOEFL. Сколько я зарабатываю? Очень мало, около 1000 долларов в месяц, часть уходит на квартиру. Я могла бы работать больше, но на следующий год мне поступать».
Случай Кристины не показательный, а скорее уникальный. Как правило, девушки работают из студий по пять-семь человек, еще и в несколько смен. В этих студиях вы не увидите антуража порно 80-х. Заспанные, уставшие и злые «модели» сидят за обычными письменными столами в дешевых офисных креслах. Все это больше напоминает колл-центр, столы заставлены чашками и остатками еды, а во внешности и голосах вебкамщиц нет ничего соблазнительного или сексуального.
В одну из таких студий я попадаю вечером. Мне бы очень хотелось провести съемку именно здесь, но владелец категорически против. У него несколько десятков компьютеров и другого оборудования, он докупил много мебели, а если адрес станет известен, придется съезжать.
«Говорить — говори. Они тебе все расскажут, вон, можешь даже сфотографировать каких-то. Но так, чтобы было неясно, где это».
Я привезла с собой несколько бутылок коньяка, вишневый сок и колу. Девушки охотно отрываются от работы, пьют и болтают, одна из них тут же при нас «разнюхивает» с экрана смартфона дорожку белого вещества.
— Амфетамин? — спрашиваю я.
— Мет, — говорит Ира (имя изменено). И я не уточняю. — Если тебе нужна красивая студия, вот прям такая, как для фотосессии, я тебя отвезу. Мы с девочками вчетвером снимали хату, но я поверила тут кое-кому и переехала в эти чигири, — добавляет она, в качестве «кое-кого» имея в виду владельца студии.
Я не очень верю в удачу, но следующим утром мы забираем Иру из дома, чтобы вместе ехать к ее подружкам. Судя по домам, мы въезжаем в какую-то элитную часть города. Парадная на коде, внутри консьержка, в теплом лифте с зеркалом на всю стену мы поднимаемся на девятый этаж. За бронированной дверью открывается залитая ярким солнечным светом квартира с огромными панорамными окнами, выходящими на широкую улицу.
Площадь квартиры около сотни квадратных метров, но она превращена в студию с гардеробной и просторной ванной комнатой. Девочки не живут здесь. Это их «офис». За квартиру платит вебщик — скорее всего, из того процента, который «модели» отдают ему «за крышу». Девочки перемещаются в зону «кухни» и начинают курить, а после принимаются за еду из McDonald’s, которую мы привезли с собой.
В квартире четыре «рабочие зоны»: двуспальная кровать, диван с подушками в пайетках, стол с креслом и два кресла-мешка, которые сейчас сиротливо валяются под сушилкой для одежды.
Сексуальные игрушки, которые используют девушки, — общие. Больше того, они принадлежат владельцу студии и неизвестно, чьими они были раньше.
— Зараза к заразе не липнет, — говорит одна из девушек.
— Протерла антисептиком и нормально, — добавляет вторая.
— Я вообще презерватив всегда надеваю, — говорит третья.
— О, надо вам Вовчика показать! — вспоминает первая. И ведет нас в душ показать «Вовчика».
«Вовчик» — ростовая надувная кукла мужчины, крайне низкого качества. Он скорее похож на детский надувной круг для бассейна, чем на сексуальную игрушку. У «Вовчика» — ненатуральный эрегированный член и крайне глупое выражение лица.
— А чего он в душе лежит? — спрашиваю я.
— Я его страпонила, — говорит одна из девушек.
— Так а куда его страпонить, — уточняю я, вертя куклу в руках, — у него ж нет отверстий.
— Ну вот так и страпонила, — безразлично отвечает девушка, — отверстия есть только у женских кукол. Идем, посмотришь.
В гардеробной у девушек кроме одежды, обуви, швабр и метелок лежит женская резиновая кукла с изумленно открытым ртом. Она запакована и, судя по всему, ни разу не использовалась.
«Рабочие» места за девушками не закреплены. Сегодня с кровати работает одна, завтра — другая. Стационарных компьютеров нет, только ноутбуки и много дополнительных световых приборов. Девушки объясняют, что часто приходится работать ночью «на заграницу», а обычных лампочек для хорошего видео не хватает. Зато днем панорамные окна заливают светом всю квартиру. Кроме световых приборов я замечаю фотоаппарат.
— Это для портфолио. У нас есть анкеты на сайте, и там слайд-шоу из фотографий. Когда мы офлайн, их можно смотреть. Мы часто обновляем фотки.
— А в чем ретушь делаете? — спрашивает фотограф.
— А на телефоне прям, — говорят девочки.
— Извини, что так вышло со студией, — говорит мне вебщик. — Ну, сама понимаешь, ситуация такая, на нас и так давят постоянно.
— Все нормально, мы отснялись, — отвечаю я.
— Я тебе подарок привез, — говорит он и протягивает черный пакет с надписью Boss.
— Да ну зачем же, не надо было, — я раскрываю пакет, в нем лежит коробка с изображением розового фаллоимитатора с сиреневой подсветкой.
— Он новый, — на всякий случай уточняет вебщик.
Мне ничего не остается, кроме как сказать «спасибо».
