Как это работает: Патологоанатом в Одессе

Патологоанатом в одесской клинике Семен Цевелев: о мифах и стереотипах, методиках извлечения органов, врачебных приметах и легких курильщика.

О сути работы

Многие путают профессии патологоанатома и судмедэксперта. Судмедэксперт имеет дело с насильственной смертью, а патологоанатом – смертью от болезни. Есть специалисты, которые совмещают оба вида деятельности. Вообще процентов 80 работы патологоанатома – с живыми пациентами: взятие клеток, прижизненная диагностика. Так во всем мире. Например, я занимаюсь цитологией – прижизненным исследованием клеток. Профессии цитолога, в отличие от других стран, у нас нет  – в Украине это раздел лабораторной диагностики, и для того, чтобы работать цитологом, патологоанатом должен пройти соответственные курсы. Но надо сказать, что умение выявлять изменения клеток и тканей, связанные с болезнью  – это основа, необходимая в работе патологоанатома.

О вскрытиях

Вскрытий в клинике не так много, просто потому, что немного смертных случаев. Они проводятся в том случае, если необходимо уточнить причину смерти, если смерть на дому; но тут есть нюансы, связанные с отказом родственников. Если пациент умирает в больнице, то обычно проводят вскрытие, проверяют, правильно ли был поставлен диагноз, правильно ли было выбрано лечение, не было ли врачебной ошибки. Вскрытие – это не страшно. Первое время непривычно и вызывает головокружение. Но нужно отрешиться от того, что это был человек. Перед тобой сломанный механизм, человека уже нет, есть тело, есть комплекс органов, которые по какой-то причине не смогли выполнить свою функцию и продлить человеку жизнь. Патологоанатом должен определить, что и почему “поломалось” и почему врачи не смогли спасти. Бывает, что на вскрытие приходят студенты. Если кому-то становится плохо – бывает, что просто от вида крови – мы говорим, чтобы человек сразу выходил. Не надо терпеть или отпрашиваться. Туберкулезных больных вскрывают быстро и стараются никого не пускать. Если патологоанатом идет на вскрытие больного, умершего от туберкулеза, советуют плотно поесть перед этим. Считается, что это способствует выработке соляной кислоты, и если возбудитель туберкулеза попадет в организм, то он скорее погибнет.

Об обучении

Распределение проходит курсе на четвертом. Кто-то идет в семейные врачи, кто-то в терапевты, кто-то в хирурги, а кто-то в патологоанатомы. Люди готовятся, проходят интернатуру по специальности, получают сертификат и распределение на работу. В очередной раз услышав вопрос «А как тебе  пришло в голову стать патологоанатомом?», я рассказываю как профессор, заведующий кафедрой патанатомии в институте говорил, что это прекрасная специальность: короткий рабочий день, ранний уход на пенсию, а главнее – уважение всех врачей. Тогда еще был стаж год за два, а сейчас такого уже нет.

О диагностике

Я работаю с прижизненной диагностикой, биопсией, мазками, делаю микроскопические исследования. Если есть необходимость, проводится диагностика во время операции – то есть что-то хирургу не нравится, он оправляет на исследование фрагмент ткани. И пока идет операция, патологоанатом устанавливает, есть ли, например, признаки злокачественной опухоли, была ли она полностью удалена или остались какие-то ее признаки в живых тканях.

О вопросах

Моя профессия связана со множеством стереотипов и я часто сталкиваюсь с одними и теми же вопросами. Первый звучит так: «Патологоанатом?! Правда?!». Да, правда. «А ты не боишься?!».  Я обычно отвечаю, что мертвых бояться не надо, они ничего плохого не делают и это живых надо бояться. Еще спрашивают, ем ли я на рабочем месте. Тоже приходится отвечать, что на рабочем месте – нет, есть кухня. Оживал ли покойник? Нет, такого не случалось. К нам же поступают не сразу, прям вот как только человек потерял сознание, так его сразу в морг и на вскрытие. Есть признаки смерти, которые определяет врач. Если есть какая-то возможности человека спасти, то его реанимируют. Так просто пациентов на тот свет не отпускают. А на стол человек попадает после холодильника: мы видим, что он уже скончался и никакие наши манипуляции ему уже не повредят. То, что все патологоанатомы – некрофилы, это банально. Редко слышу, но встречается.

Об отношении

Родственники относятся к моей профессии нормально, у меня семья медиков. А друзья и знакомые обычно шутят и вспоминают стереотипы из фильмов: «Я все знаю, вы там хорошо живете, все золотые зубы себе оставляете!».

О приметах

Возле нашего отделения какое-то время постоянно рвали цветы, и заведующая однажды в присутствии коллег сказала «Ну зачем кому-то нужна наша энергетика?». После этого цветы рвать перестали. Страшно не любят, когда патологоанатомы заходят в реанимацию, это считается плохой приметой, и туда нас просто не пускают. Поэтому, когда я только начинал работать в клинике, если меня посылали за документами в реанимацию, я просто там не представлялся. И ничего плохого не случалось.

О стереотипах

У нас есть секционный зал, где проходят вскрытия, есть кабинеты, где стоят микроскопы, отдельные помещения для вырезки тканей, и еще отдельное помещение, где мы работаем с препаратами. Не постоянно мы работаем в морге, как кажется людям. И не все мы здоровенные мужики в обагренных кровью фартуках, есть среди патологоанатомов и хрупкие женщины. Здоровенные мужики на самом деле тоже нужны: у нас есть секционный санитар, который выполняет самую тяжелую работу, связанную с распиливанием костей, подготовкой тела для исследования. Он действительно обычно выглядит стереотипно. Распиливать нужно черепную коробку, грудную клетку – человек устроен дивно и прекрасно, все органы защищены и чтобы их исследовать, нужно до них добраться. Потом выходит патологоанатом – в халате, перчатках, фартуке. Есть разные методики извлечения органов  – кто-то предпочитает извлекать комплексно, кто-то по одному. Каждый орган мы должны изучить и рассмотреть. Еще мы ищем признаки насильственной смерти, чтобы сказать «Это не наш случай» и передоверить все коллегам из судмедэкспертизы. Потом мы пишем диагноз. Есть диагноз клинический, и есть патологоанатомический. В идеале они должны совпадать – если правильно поставили диагноз, правильно лечили и врач не виноват. Если есть врачебная ошибка, патологоанатом ее, как правило, устанавливает.

О гриме

Есть бальзамировщики, есть специалисты похоронных агентств, также гримом могут заниматься санитары.  Есть санитары, которые просто асы в макияже, абсолютные профессионалы.

О напутствии

Когда приходят на кафедру патанатомии – особенно если школьники на экскурсии – чаще всего говорят «А покажите нам легкие курильщика!». У нас нет легких курильщика, и мы показываем легкие шахтера, который тридцать лет работал в шахте и дышал угольной пылью – они черные и страшные. Дети ужасаются, может быть некоторые и бросают курить.

О восстановлении

Синдрому профессионального выгорания мы весьма подвержены, нужно уметь восстанавливаться. Заведующий кафедрой судмедэкспертизы, например, пишет книги по истории, то есть в свободное время уходит в область творчества.

О юморе

Свой юмор у патологоанатомов, разумеется, есть. Вот мой любимый анекдот: “Пошли на охоту четыре врача: терапевт, психиатр, хирург и патологоанатом. Взяли одно ружье на четверых, и первым дали его терапевту. Он в задумчивости идет через камыши, взлетает утка, терапевт вскидывает ружье, целится и думает: – А утка ли это? Или это гусь? Или пеликан, сокол, или цапля? Пока думал, утка улетела. Все его ругают, отбирают ружье, дают его психиатру. Взлетает утка, психиатр целится и думает: – Это утка, я точно знаю, что это утка, в этом нет никаких сомнений. Но знает ли утка о том, что она утка? Если ее спросить, может она скажет, что она император или самолет? Интересно, откуда у нее такая точка зрения? Утка улетает, у психиатра отбирают ружье и дают его хирургу. Мрачный хирург идет, взлетает утка, хирург, не думая, вскидывает ружье и стреляет, утка падает. Хирург поворачивается к патологоанатому и говорит: – А ну сгоняй посмотри, что это такое было?” Иллюстрация – клип Ленинграда “ЗОЖ”.