Катерина Ерская
06 июля 2020

Кот подает на меня в суд! Что происходит с правами животных в Украине и почему революция уже не за горами

Минюст продает собак за долги, МАУ обвиняют в смерти 38 щенков во время перелета, в Винницкой области мужчина зажарил и съел собаку, а в Днепре котов заживо замуровали в подвале. Иногда мы делаем репост или жертвуем деньги на «ремонт котиков», но это меняет не ситуацию, а всего лишь наше отношение к ней. «Маяк» разобрался в том, что не так с правами животных в Украине и что с этим делать.

Несколько месяцев назад всех возмутила история с Министерством юстиции. Через государственную платформу «Сетам» украинское правительство принялось продавать за долги домашних собак. В ход пошли не только породистые овчарки и питбули, но и вполне обычные дворняги по пять гривен. Прогрессивная общественность разразилась гневными репостами. А министр юстиции Денис Малюська еще и подлил масла в огонь, пообещав начать торговать львами и медведями.

После скандала Минюст все-таки пересмотрел закон, и теперь конфискованных за долги по решению суда собак и кошек запретили продавать с молотка на аукционах — их будут передавать в приюты. А диких животных отдавать в зоопарки. 

Согласно украинскому законодательству, собака, попугай, кролик или хомячок являются имуществом. Которое можно продавать, воровать, описывать за долги и изымать. Мы можем десять раз считать кота членом своей семьи, но закон так не думает. С точки зрения украинского государства ваша канарейка или черепашка то же самое, что миксер, пара ботинок или ваза. Здорово, если ваш любимец  по-настоящему любим, вы заботитесь о нем, возите к ветеринару, покупаете дорогой корм, играете с ним и следите за перепадами настроения. Но ваша нежность к вашему личному коту никак не защитит тех животных, чьи хозяева грубы и жестоки с ними. А сами животные ничего не скажут. В этом случае защитить пострадавшего должен закон. Но в Украине с этим все очень плохо.

Наталья Макаренко юрист и кандидат наук. Она давно следит за тем, как развивается и меняется украинское законодательство в отношении животных, и ситуация кажется ей весьма неутешительной. Как уже известно, по нашим законам, животные это имущество. «Особый вид имущества», поправляет Наталья. Но эта «особость» животным по существу ничего не дает. Наши законы бесконечно устарели, а перенимать передовой опыт успешных стран мы не торопимся. Даже Европейскую конвенцию по защите домашних животных ратифицировали в 2013 году. Хотя приняли ее еще в 1987-м.

Не будучи юристом, вообще сложно разобраться, какие у животных в Украине права и как их защитить. Эти сведения разбросаны по десяткам кодексов, законов, нормативных актов и поправок, большая часть которых потеряла актуальность. Например, наш Административный кодекс практически полностью дублирует аналогичный советский документ 35-летней давности. В нем написано, что если ваша собака укусила, скажем, вашего соседа, то вы должны уплатить штраф 119 гривен. А если укусы сильные, то собаку вообще могут изъять. Юрист говорит: это наказание  абсурдно. Наиболее прогрессивный метод решения такой ситуации — это обязать владельца собаки пройти с ней специальное обучение. Ну и, конечно, компенсация пострадавшему не может быть одинаковой для всех и выражаться в копеечном штрафе.

Огромную роль в изменении законодательства по поводу животных играют зоозащитники. Именно они добились того, что в 2017-м Уголовный кодекс ужесточил наказание за издевательства над животными. Теперь преступнику грозит не только штраф, но и реальный тюремный срок до восьми лет. В Украине уже даже есть подобные приговоры. Например, житель Винницы, который убил собаку, приготовил и съел, проведет в тюрьме 5,5 года. А за издевательство над котами на 7 лет осужден одессит, причем он уже дважды подавал на апелляцию. 

Недавно мы писали о том, что во время перелета на борту самолета МАУ мучительной смертью погибли 38 щенков. Начальника отдела грузоперевозок даже отстранили от работы. Полиция начала уголовное производство по факту жестокого обращения с животными. 

Тем временем Украина в 2020 году принимает закон, запрещающий, в частности, делать животным операции без анестезии. А в Британии этот вопрос волновал людей еще в 1902 году. Там шведские феминистки Луиза Линд аф Хагеби и ее подруга Лайза Шартау выступили против экспериментов над животными после того, как увидели публичное вскрытие собаки. Тогда было модно проводить операции в стиле острова доктора Моро: пришивать собакам головы котов, сшивать нескольких животных вместе и подобное.

Свои записи наблюдений за экспериментами Луиза Линд аф Хагеби и Лайза Шартау передали Стивену Кольриджу, почетному секретарю Британского общества борьбы с вивисекцией. Кольридж выдвинул против инициаторов экспериментов обвинения. Баталии в судах и на улицах Лондона длились несколько лет, в 1907 году даже произошла стычка студентов-медиков и суфражисток.

Фото — «Википедия».

Фото — «Википедия».

Так коричневый терьер, над которым ставили опыты и с которого все началось, стал символом притеснения женского движения за избирательные права и образование. Ему даже поставили бронзовый памятник. Надпись под статуей гласила: 

«В память коричневого терьера, погибшего в Университетском колледже в феврале 1903 года из-за того, что несколько мучителей в течение более двух месяцев подвергали его вивисекции, пока смерть его не освободила. А также в память 232 собак, подвергшихся в течение 1902 года вивисекции там же. Мужчины и женщины Англии! Долго ли это будет продолжаться?»

В итоге памятник снесли в 1910 году. Но через 75 лет поставили заново.

Фото — London Remembers.

Фото — London Remembers.

Феминистки не просто так подняли на флаги вопросы защиты прав животных. Сто с лишним лет назад они уже чувствовали, что при делении общества на угнетенных и угнетателей животные в любом случае оказываются среди угнетенных. А значит, их права нуждаются в особой защите.

Но в истории эта мысль давно не нова, и придумали ее не феминистки. Например, английский философ Джереми Бентам в 1789 году писал, что животные должны получить свои права так же, как и освобожденные от рабства темнокожие.

«Может наступить день, когда остальная часть мира живых тварей обретет те права, которые не могут быть отняты у них иначе, как рукой тирании. Французы уже открыли, что чернота кожи не есть основанием для того, чтобы оставить человеческое существо капризу мучителя без какой-либо компенсации. Может наступить день, когда они признают, что количество ног, наличие шерсти на коже или хвост — столь же недостаточные основания для того, чтобы предоставить чувствующее существо такой же судьбе».

Писатель Борис Акунин в знак уважения кланяется мумии Джереми Бентама. Фото — Музей мировой погребальной культуры.

Писатель Борис Акунин в знак уважения кланяется мумии Джереми Бентама. Фото Музей мировой погребальной культуры.

Таким образом, аболиционисты и феминистки в какой-то степени оказались по одну сторону баррикад с животными. С одной, но огромной разницей: животные не могли выходить на митинги, писать декларации, требовать принятия конвенций и пройти тот путь легитимизации своих прав, который преодолели темнокожие и женщины. И сейчас, спустя 26 тысяч лет после одомашнивания собаки, люди проходят этот путь вместе с ней и за нее.

Законодательство Украины антропоцентричное по своей философии. Наша Конституция говорит: человек и его жизнь — высшая ценность. По Гражданскому кодексу вред, наносимый животному, это, по сути, вред человеку, то есть владельцу имущества. В Германии права животных, как и права людей, защищает Конституция. В Швейцарии животных признали существами, они не приравниваются к вещам, и их интересы учитываются, например, в суде при разделе имущества из-за развода владельцев животного. Если в Украине животные перестанут быть объектами права и станут все же его субъектами, это повлечет за собой изменения всех законов, связанных с животными, гуманизирует их, а ответственность за нарушения прав животных и за преступления против них сделает строже.

Психотерапевт Елена Семинская объясняет: «У животных есть чувства, и они строят отношения. Конечно, о морально-этическом комплексе речь не идет, собаке или коту не может быть, например, стыдно. Но животные способны испытывать боль и страдание, и не только за себя. Вы видели, как кошка или собака носятся с погибшим детенышем? Животные оплакивают утрату сородича, и это очень сильно сближает их с людьми».

«Если признать животное субъектом права, то владелец становится его опекуном», — пишет эколог Владимир Борейко. То есть законным представителем, как взрослый для своего ребенка. Выходит, у пострадавшего животного может быть даже свой адвокат. Для Украины звучит фантастически, а в Австралии норма жизни. Там экоактивисты подали в суд на промышленную компанию от имени грызуна и победили.

Все юристы мира первопроходцы в вопросе прав животных. Но существует бесценный опыт законотворчества для защиты прав других угнетенных. Например, создание деклараций, которые впоследствии становятся конвенциями и законами. 

Чтобы понять аналогию, можно обратиться к декларации ООН о ликвидации дискриминации в правах женщин 1967 года. Она легла в основу конвенции 1979 года, а затем международного закона о правах женщин 1981 года. Сейчас этот закон ратифицировали 189 государств, и он работает.

Для человекообразных обезьян недавно приняли декларацию о защите их прав. Это документ, разработанный неправительственными организациями. Он отражает внимание к проблеме и может стать основой для принятия государствами деклараций, а потом и конвенций в будущем. Это означает, что мы сейчас стоим в начале очень долгого процесса.

Декларация прав это не закон, она не имеет законной силы. Но может стать основой для принятия обязательных документов в будущем. 

«Так работает международное право, — поясняет юрист-международник Алексей Плотников. — Это всегда право договоров, тут нет никого наверху, кто мог бы всем приказать. Поэтому сначала государства принимают декларацию, в которой прописано, как собираются жить. И если через какое-то время заметно, что все более-менее живут по декларации или хотя бы ее не отрицают, то начинают разрабатывать обязательные конвенции».

«Но проблема в том, что декларацию приняли люди, говорит Алексей. Сами обезьяны не могут принять для себя декларацию и даже прочитать ее. Любой наш взгляд на животное всегда антропоцентричен. Мы судим по себе и не знаем, какой у зверя умвельт. Поэтому рассматривать права животных мы можем только с точки зрения осознания человечности нами самими и нашей собственной эмпатии. Мы способны понять, что другое существо, пусть даже и не человек, имеет чувства, может страдать и радоваться. Значит, мы можем, исходя из нашей собственной эмпатии, сделать так, чтобы другое существо не страдало. Но это не будет правами как таковыми. Это будет нашей договоренностью об отношении к существам другого вида».

Несколько десятков строк декларации, которые сейчас даже не имеют законной силы, это огромный шаг для всего мира. Защищая права животных, люди сами становятся более человечными. Человек переносит свои страдания и чувства на тех, кто рядом, понимая, что они тоже испытают их. Именно поэтому во многих странах собакам стали запрещать обрезать хвосты и уши ради красоты породы. Компании отказываются тестировать косметику на животных, а люди выводят мясо из своего рациона. Движение веганских аболиционистов вообще требует освободить животных из человеческого рабства.

Любить животных означает не только отказываться от их мяса, кожаной обуви и шуб. Защищая право животных на жизнь, людям важно осознать, что именно от человека зависит, какой она будет. 

Комментарии