21 июня 2020

Чай за коня: как в средневековом Китае решали проблему с нехваткой лошадей

Во времена правлении династии Сун лучшие регионы для разведения лошадей принадлежали воинствующим степным империям на севере нынешнего Китая и Монголии. И так как лошадей в те времена высоко ценили как в военном деле, так и в мирской жизни, правителям приходились придумать хитроумные способы для разведения и получения скакунов.

Начнем с пересказа древнекитайской притчи про старика и лошадь:

На границе с дикими степными землями жил один старик, славившийся своим провидением. Однажды без всякой причины его лошадь убежала в варварские края. Все скорбели по пропаже. А старик только и сказал: «Возможно, в этом есть добрый знак». Спустя несколько месяцев лошадь вернулась, да не одна — кобылица привела с собой прекрасного варварского коня. Все в округе восхищались такой удаче. На что старик ответил: «А нет ли в этом предзнаменования несчастья?». Вскоре его семья обзавелась конюшей из прекрасных лошадей. Его сын постоянно проводил время в седле. Пока однажды не упал с коня и не сломал ногу. Всех охватила скорбь. Старик же ответил: «Возможно, в этом есть добрый знак». Спустя годы варвары начали совершать набеги. Сильные мужи взяли луки, чтобы дать отпор. Уцелело немного, среди них старик да его сын из-за хромоты. Таким образом удача приносит несчастье, а лихо — счастье.

И хотя эту притчу используют, чтобы продемонстрировать неоднозначность и непредсказуемость происходящего с нами, фундамент ее возведен на любопытных исторических процессах. Почему же из всех животных или имущества, именно удача (и неудача) представлена лошадью в нем? 

Во-первых, лошадей использовали во многих жизненно важных сферах: сельское хозяйство, логистика и охота. Во-вторых, жители северных пограничных районов империи Сун регулярно сталкивались с набегами степных народов. В Средние века сильные и выносливые лошади были, условно говоря, на вес золота — как в Китае, так и в Европе. 

Второй момент в притче касается «прекрасного варварского коня», приведенного кобылицей из степей. Как полагает Элизабет Смитроссер, это говорит о том, что китайцы признавали, что у степных народов лошади куда выносливее и сильнее.

Дело в том, что на протяжении всей своей истории юго-восточные территории современного Китая (принадлежащие династии Сун) испытывали огромные трудности с разведением хороших лошадей в сравнении с «варварскими» степняками. 

Это было связано с тем, что большая часть этих территорий едва ли годилась для коневодства, а большинство китайцев вели оседлый образ жизни и зависели от сельского хозяйства. Тогда как их северные соседи предпочитали кочевой образ жизни. В результате многовековой селекции и накопленных знаний о лошадях степняки сумели вывести по-настоящему грозные и воинственные породы.

На западе, в древнем Давани (территория нынешних Узбекистана и Кыргызстана), также разводили прекрасную породу ферганских лошадей. Недаром эту территорию прозвали страной небесных скакунов. По средневековым китайским легендам, местные породы произошли от породы божественных скакунов. И нет им равных по стати, красоте бега, выносливости и резвости. Их даже называли кровавыми лошадьми, они появляются в бесчисленных рассказах и мифах.

Некоторые историки, как пишет Смитроссер, утверждают, что Китай так и не смог решить проблему разведения лошадей, а позже с развитием технологического прогресса коневодство и вовсе утратило актуальность. Исключение — времена династии Тан, когда в 851 году Китай вернул себе северо-западные префектуры у Тибета, где располагались важнейшие пастбища для разведения лошадей.

И так как правители империи Сун, которая существовала в период с 960 по 1279 годы,  прекрасно осознавали нехватку лошадей, то предпринимали масштабные политические действия, чтобы решить эту проблему.

По сравнению с династией Тан, территории империи Сун на севере были куда меньше, а именно там тогда обитало много прекрасных пород. В те времена эти земли принадлежали кочевым монгольским племенам кидани (отсюда, кстати, и название в славянской и западной традиции — Китай), чье государство принято называть Ляо. Сейчас эта область делится между северно-восточными территориями Поднебесной (включая столицу Пекин) и Монголией. Неустойчивый мир между двумя державами поддерживал договор о ежегодных огромных поставках шелка из империи Сун в Ляо.

Империя Сун же закупала лошадей у Ляо, а также у их северо-западных соседей — государства Си Ся. Но вскоре кидани осознали, что снабжать ценными скакунами потенциального врага, который еще и выплачивает тебе огромную дань, не очень то разумно и ввели эмбарго. Теперь коней можно было добыть только незаконным путем или искать аналогичные предложения у соседних государств. 

Перед династией Сун возникла дилемма: либо искать другого поставщика лошадей, либо создать условия для разведения лошадей у себя на территории. И тогда в 1074 году великий советник и не менее великий реформатор Ван Аньши предложил создать в неком смысле представительство по чаю и лошадям. На западе находился Тибет, который славился лошадями, но остро нуждался в чае. Климат и высота Тибетского нагорья не позволяли удовлетворить спрос на чай среди местного населения. Поэтому тибетцы искали поставщиков из соседних стран.    

На востоке от Тибета находилась провинция Сычуань, принадлежащая империи Сун. Регион славился своим плодородием и чаеводством. Это был одна из самых «чайных» провинций западного Китая. Здесь и разместили представительство чая и лошадей.

Правительство установило государственную монополию на торговлю чаем в Сычуане, запретив продажу чая без официального разрешения. Сперва чиновники представительства строго контролировали, чтобы за продажу чая в Тибет выручали сильных и прекрасных лошадей. Ежегодно в обмен на чай приобреталось от 15 до 18 тысяч лошадей без существенной потери чайной продукции. Представительство оказалось отличной идеей, но вспомните притчу. «А нет в этом ли предзнаменования несчастья?» 

В результате постоянной торговли с Тибетом сычуаньские производители чая извлекли максимальную пользу от правительственного решения. Единственная проблема была в том, что качество продукции испортилось. Когда чай выращивали для потребления внутри страны, то партии были скромнее, а качество выше. Но масштабный бартер с Тибетом привел к ухудшению качества. Справедливо отметить, что тем же грешили и поставщики лошадей, не желая отдавать своих скакунов в годы, когда повсюду царила разобщенность. И, конечно, безразличие чиновников тоже сыграло не последнюю роль. Гонясь за квотами по поставкам лошадей, они перестали проверять их навыки в военном деле. Несомненно, лошадей можно было использовать в сельском хозяйстве, в почте, в качестве транспорта или в светских церемониях, но для военного дела они не очень годились.

И так как зависимость от поставок вьючных животных со стороны потенциального врага вряд ли можно назвать удачным долгосрочным решением, империи Сун пришлось принимать меры — создать общенациональную систему коневодства.

Систематическое разведение всегда лежало на плечах государства. Выращивание лошадей, пригодных для ведения войны, было далеко не единственной целью. Селекционеры также стремились разводить породы с высоким уровнем плодовитости и сопротивляемости болезням, а также лошадей, которые могли бы хорошо выживать в любом из различных климатических условий империи.

Одним из основных ограничивающих факторов, сдерживающих такие инициативы, была перенаселенность, а ветеринарные трактаты того времени показали растущее осознание опасности инбридинга — скрещивания близкородственных форм. И поэтому государство решило распространить свою программу на более широкую территорию.

Каждой семье из домохозяйства приставляли лошадь и доверяли уход за ней. Но с условием: в случае военных действий животное заберут. В мирное время его можно использовать в сельскохозяйственных сферах. Такое решение позволило снизить случаи голода. Если порученный конь умирал, то с хозяйств взыскали коллективный штраф.  

Вскоре эту программу прикрыли, так и не дождавшись ее плодов. Появилось предположение, что из паховой лошади не сделать кавалерийского скакуна. Впоследствии нехватка лошадей серьезно отразилась на военных успехах Сун. В 1279 году жестокие и непобедимые монголы вторглись и постепенно уничтожили империю Сун, буквально сделав ход конем.

Иллюстрации — Wiki Commons, Сhina Art Lover, Pinterest.

Комментарии