Мурал на наши головы

Разница между граффити и муралом

Эти категории достаточно пластичные, я бы не стала загонять их в жесткие рамки.
Стрит-арт (граффити) – свободное творчество, несанкционированное властями. Художник готов к тому, что коммунальные службы могут закрасить его работу.
Паблик арт (муралы) мне больше нравится называть  работой с публичным пространством. Так правильней и отображает суть явления. Предполагается, что художник, прежде, чем что-то делать, должен получить официальное разрешение от городских властей.

Задачи публичного искусства

Главный акцент в любой работе с публичным пространством следует делать на коммуникации. Важно сформировать сообщество вокруг места, с которым работает художник, чтобы оно дальше развивалось независимо от воли автора. Публичное искусство – это не про создание объекта, который кому-то нравится или нет; а про то, как нам договориться между собой. Задача в том, чтобы сменить привычный взгляд на пространство, сделать публичным не то, что мы видим, а то, что за этим стоит. Нужно обратить внимание на вещи, которые кажутся не всегда очевидными.

Почему муралы могут быть проблемой

Решение о появлении муралов в Украине часто просто спускается сверху постановлением муниципалитета. Они преподносятся как подарок городу, без согласования с горожанами. Так и хочется ответить «Спасибо, не надо подарков».

Еще несколько лет назад я бы сказала, что муралы – это замечательно, если создавать их с умом и правильными авторами. Но сегодня я понимаю, что всё не так просто.

Бывает, что стены домов не представляют особой архитектурной ценности, но они, вместе с окружающими их домами, двориками, деревьями создают определенную экосистему. И вот на этих стенах появляются  изображения, которые полностью перестраивают городскую среду. Зачем это? Дворы в историческом центре, чаще всего, нужно просто очистить от мусора, посадить в них больше травы, убрать рекламу – и всё, это идеальное городское пространство!

Если говорить о спальных районах, то это очень агрессивная среда, она перегружена визуально. Как правило, добавить туда мурал значит усугубить ситуацию.

О конфликтах

Дискуссия о том, что является искусством, а что нет, уместна в музее или галерее – на территории искусства. Но если мы выходим в публичное поле, художник не имеет права ничего навязывать. Цель не в том, чтобы создать какое-то произведение или сделать художественный жест, а в налаживании коммуникации. Художник должен искать консенсус, если есть несогласные с проектом. Всегда можно создавать объекты, которые в принципе не могут быть оспорены. Например: рекреационная зона, зеленые насаждения, лавочки. Люди могут быть недовольными формой этих лавочек, но не самим фактом их появления, потому что это удобно для всех.

Что делать с неудачными муралами

Сейчас я бы вообще запретила муралы. Но проблема в том, что процедура их исчезновения не может быть такой же простой, как и появление.

Нельзя просто так взять и всё свернуть, если мы уже допустили подобное. Возможно, нужно доверить какую-то часть работы группе художников или активистов, чтобы они поработали над преобразованием муралов. Во всей этой истории мне нравится только одно: возникновение дискуссии, которое пробуждает чувство ответственности.

У многих горожан оно атрофировалось за годы советской власти, мы привыкли быть не субъектами, а объектами по отношению к городскому пространству. Возможно, сейчас, когда под видом «подарков городу» нас пытаются в очередной раз подвергнуть манипуляции, люди начинают понимать, что у них есть голос, есть право, за которое нужно бороться. Это постоянное ненахождение в какой-то одной точке баланса интересов будет нас двигать дальше. В итоге мы придем к комфортной среде с тротуарами без автомобилей  и парковыми зонами: для курящих и некурящих;  для людей с колясками, велосипедами, собаками – для всех должно быть публичное пространство.

Город как собственность

Всё это муральное нашествие инициировано не глупыми и не злыми людьми, я верю, что они действовали из самых лучших побуждений. Проблема в том, что их  инициативы – это выпячивание собственного «Я». Вместо коммуникации они  словно хотят присвоить себе город. И я думаю, такой корявый результат – как раз следствие того, что город раньше не принадлежал его жителям. У советских людей не было самого понятия публичного пространства, потому что оно предполагает не только определенные права пользования, но и обязанности.

Главное отличие между моим поколением и людьми старше – наличие либо отсутствие чувства, что ты можешь влиять на окружающую среду. Но сейчас, у нового поколения, получается что-то вроде другой крайности: присвою себе город и сделаю всем красиво.

Я знаю дом, где жила женщина, которая выставляла в парадном цветы на подоконник и за ними ухаживала. Нашлись и те, кто воровал цветы. Тогда она оставила записку, которой бы я выразила один из главных принципов работы с публичным пространством: «Люди, не воруйте цветы – они уже ваши!»