Иллюстрация — Youming Vision, Adobe Stock
Еко Огава. «Полиция памяти»
Еко Огава — одна из самых известных писательниц Японии последнего десятилетия. Кажется, она собрала все возможные литературные премии своей страны и по праву считается преемницей Харуки Мураками. Западный читатель начал знакомиться с текстами Огавы буквально недавно. Из 50 опубликованных в Японии книг нам пока доступны только две — «Полиция памяти» и «Отель “Ирис”».
В подавляющем большинстве книжных анонсов «Полиция памяти» подается как роман-антиутопия. На первый взгляд, оснований для этого очень много: тут тебе и сжигание книг, и жуткая полиция, забирающая неизвестно куда жителей таинственного острова — мотивы, в которых угадывается Брэдбери и Оруэлл. В реальности от антиутопии в «Полиции памяти» только сеттинг, внутри которого разворачивается куда более сложное исследование феномена человеческой памяти. Проза Огавы чрезвычайно минималистична, что позволяет ей использовать порой даже слишком яркие образы. Чего только стоит река из лепестков красных роз. Любой другой стиль повествования не выдержал бы такой яркости и неизбежно свалился бы в пошлость. У Огавы, напротив, это выглядит очень уместно.
Жители неизвестного острова периодически обязаны забывать о какой-то вещи. Так, однажды им приказали забыть о парфюмах — все духи на острове тут же вылили в океан, а через некоторое время люди вообще забыли о том, что приятно пахнущая жидкость когда-то была у них в обиходе. Постепенно жителей лишают разного: птиц, книг, роз, лодок, фотографий и даже историй. Тем, кто хочет сохранить у себя преданные забвению предметы, грозит опасность — их обязательно поймает полиция памяти. Впрочем, рискованное хранение мало чем может помочь, ведь после каждого исчезновения вещь магически стирается из памяти. В какой-то момент главная героиня обнаруживает, что на острове есть люди, способные помнить все, что когда-то исчезло. Полиция памяти разворачивает на них охоту.
Чжан Юэжань. «Кокон»
Роман молодой китайской писательницы, охватывающий ключевые события истории Китая XX века. Главные герои «Кокона» — друзья детства, вынужденные расстаться из-за нерешенных семейных проблем. Через много лет после разрыва они встречаются в том самом городе детства, и каждый рассказывает свою историю взросления.
«Кокон» часто ошибочно описывают как нуарный детектив. Действительно, одно из ключевых событий книги — попытка убийства деда главного героя. Во время Культурной революции ему загнали в висок гвоздь, превратив в «растение» на много лет. Впрочем, разгадка этой тайны для писательницы несущественна. Внутри повествования рассыпано огромное количество намеков и подсказок, а в конце Юэжань даже не утруждает себя дать четкий ответ на вопрос, кто же убийца.
Для Юэжань главным становится исследование того, как ее поколение (она, как и герои, родилась в начале 80-х) смогло адаптироваться к грузу травмирующего опыта, который принесли им их семьи. На долю их родителей выпали война с Японией, приход коммунистов, хунвейбины и экономическая фрустрация 90-х годов.
Одна из самых интересных частей книги рассказывает о том, как главная героиня пытается добиться внимания собственного отца. Тот родился в семье прославленного врача, и, находясь в перманентном конфликте со своим отцом, он, как и многие во времена Культурной революции, уезжает жить в провинцию. Там женится на красивой неграмотной девушке из деревни и очень быстро понимает, что между ним и женой непреодолимая пропасть. Мучительные отношения матери и отца наблюдает их дочка Цзяци. Равнодушие папы и стыд за мать становятся для главной героини настоящей травмой, которая толкнет ее к алкоголизму и социальной изоляции.
История главного героя — Чен Гуна — не менее тяжелая. Его деда пытались убить (именно он потом превратился в «растение»), бабушка помешалась на скупости, мать бросила его в раннем детстве, а папа был хунвейбином со всеми вытекающими отсюда последствиями. В отличие от подруги, Чен Гун хорохорится, тщетно пытаясь доказать, что тяжелые отношения с родителями на нем не отпечатались. Если рассказ Цзяци полон горечи, то монолог Чен Гуна демонстрирует его злость и обиду на судьбу.
Но не стоит думать, что «Кокон» — книга о тотальной беспросветности. Юэжань удивительно милостива к своим героям, давая им шанс переломить судьбу и справиться с травмами детства.
Вьет Нгуен Тан. «Сочувствующий»
В отличие от остальных авторов подборки, Нгуен — американский писатель, но вьетнамского происхождения. В 1975 году ему удалось эвакуироваться с семьей из Сайгона, и, как и многие другие беженцы из Южного Вьетнама, он оказался в США. В эмиграции он получил образование и смог начать литературную карьеру.
«Сочувствующий» может стать важной книгой для тех, кто хочет взглянуть на события войны во Вьетнаме глазами вьетнамца, а не американца. Нгуена, очевидно, сильно беспокоит голливудская монополия на истории, связанные с войной на его родине. Не случайно один из эпизодов романа — съемки фильма о войне, где отчетливо видна аллюзия на «Апокалипсис сегодня». Нгуен горько иронизирует над тем, как голливудские режиссеры проводят кастинг на роли жителей вьетнамской деревни: им глубоко все равно, кто будет сниматься в массовке — китайцы, филиппинцы или тайцы.
Главный герой «Сочувствующего» — солдат Вьетконга, отправленный еще в начале войны шпионить за одним из генералов армии Южного Вьетнама. Двойственность становится важным структурным элементом романа. Она присутствует как в прошлом главного героя — он сын французского священника и вьетнамской девушки, так и в его настоящем — он служит и, что главное, сочувствует сразу двум сторонам конфликта.
У Нгуена получилось многомерное высказывание, претендующее на понимание места, которое постколониальные культуры занимают в глобальном контексте. С одной стороны, его текст схож с классическим романом воспитания, где мы следим за взрослением и становлением главного героя. Вместе с тем это еще и эмигрантский роман, трогательно описывающий то, как вьетнамская диаспора пытается не потерять себя среди новых соотечественников-американцев. Конечно же, это и военный роман с нещадными описаниями пыток и убийств — и финалом, который напомнит читателям «1984».
