Наша Староконка. В историях и снимках Игоря Горы

В мороз и снег, в дождь и невыносимую жару каждые выходные с самого утра до полудня несколько улиц Молдаванки у Староконного рынка превращаются в барахолку. Староконка – это уникальное место, отображающее абсурдность города и срез времени, сконцентрировавшее в себе тысячи историй и ситуаций. Вещи с историей, персонажи с историей, улицы с историей. Обязательное для посещения туристами место, настоящая Одесса в еще не тронутых застройщиками декорациях. Не безумие аттракционов на Дерибасовской, не Аркадийский безвкусный центр секс-туризма и не грязь Привоза и окрестностей, а пространство, хранящее атмосферу. Это живое, интересное времяпровождение и общение для продавцов и покупателей. В эти дни я выхожу из маршрутки и поднимаюсь вверх по Раскидайловской, минуя ящики с пищащими утятами и клетки с курицами, участок зоорынка с собаками и котами всевозможных пород, томящимися в багажниках автомобилей, и оказываюсь в калейдоскопе жизни. Результатом моего вращения в нем стал этот набор снимков и заметок.

Отпрыгиваю с дороги, уворачиваясь от приближающейся машины, и приземляюсь на ноги в нескольких сантиметрах от индюка со связанными лапами. Рассматриваем друг друга. Через несколько минут за поворотом я изучаю копирующую его статуэтку с хвостом, выполненным из древесных грибов-трутовиков.  

Прямо из окна своего дома ведет бизнес пожилая женщина, ее торговая площадь – стена вокруг окна и часть асфальта под ним. Опустив голову на сложенные руки, она общается с подругой на противоположной стороне тротуара. Рядом на подоконнике красуются розовые пионы, каждую неделю у нее обязательно новые цветы.

Мужчина, похожий на Хэмингуэя, в шляпе и рубашке для сафари, с аккуратно подстриженной седой бородой, продает униформу дивизии СС, монеты и медали. Близлежащий лоток его товарища выглядит как бандитский офис из 90-х: лысый дядька активно решает что-то по мобильному телефону, на столике перед ним ноутбук, автомат Калашникова и обоймы к нему.

Огромная куча просроченных лекарств плавно перетекает в кучу детских игрушек. Вперемешку свалены шприцы, розовый замок принцессы, пузырьки с настойками, гели и мази, джойстик, презервативы, голова Спайдермена и спреи для горла. Из-под таблеточных блистеров виднеются колеса погребенного под ними скейтборда. Несколько человек роется в этом месиве, мужские руки перебирают ампулы для инъекций, девушка откопала в завалах комплекс витаминов для женщин. За их спинами девочка лет пяти бегает и пускает мыльные пузыри, найденные в этом же ворохе.

На отшибе блошиного рынка беседуют двое мужчин босяцкого вида. Лысая лопоухая голова одного из них напоминает потрепанную куклу Чебурашки с его прилавка. С той лишь разницей, что мультяшный песонаж не сжимает в зубах дымящуюся сигарету. За их спинами громоздятся два переполненных мусорных бака. Складывается впечатление, что содержимое мусорников просто вывалилось на асфальт и предприимчивые одесситы пытаются продать его прохожим. С проезжей части между баками выскакивает бородатый мужик с шаурмой и вопросом где купить домашнего вина. Предприниматели направляют его в нужную точку.

Женщина, одетая в вышиванку с ромашками и длинную голубую юбку, остановилась у многообразия баянов и аккордеонов.  На ее плечах — желтый рюкзак, украшенный национальным орнаментом. В одной руке она держит палки для скандинавской ходьбы, второй направляет мобильный телефон-раскладушку в сторону играющего на баяне продавца. Сотовая связь уносит мелодию в пространство, а “на другом конце провода” оценивают звучание инструмента.

Парень без зуба и фаланги на среднем пальце сидит на углу, умостив свой зад в открытый дорожный чемодан. Рассуждает о том, что существует два типа людей — те, кто живет, чтобы ходить на работу и те, кто ходит на работу, чтобы жить. Сосед прерывает его монолог: “Так ты же вообще на работу не ходишь!”. Оба смеются.

Пожилой мужчина в коротких джинсовых шортах оперся о свой желтый шоссейный велосипед, вертит в руках магнитолу с торчащими из нее проводами. Внезапно пространство разрывают громкая музыка и восторженные крики, это цыгане тестируют саунд-систему — две огромные колонки и микрофон.

От прилавка к прилавку ходит пара — женщина под пятьдесят, несущая настенные ветвистые оленьи рога, и смуглый мужчина со свернутым набок носом. Пытаются продать рога, но торговцев они мало интересуют — один рог отломан от медальона. Когда пара удаляется на достаточное расстояние от очередной точки, коммерсант размышляет: “наверное нашли на помойке”.

Страйкбольные гранаты с зарядом кукурузы прислонены к прозрачной канцелярской папке с фаллоимитаторами внутри. Крышка от унитаза с изображением пары лебедей пестреет возле пакета сушеной рыбы. Оранжевая кепка “Ющенко — Так!” прикрывает ультразвуковые отпугиватели бродячих собак. Распятие лежит на справочнике литейщика, соседствуя с канифолью, а сборник аудиокассет с записью хора монастырской братии “Иисусу сладчайшему” — с многоразовым огромным шприцем.

 Трое мужчин расположились на тротуаре вокруг импровизированного мангала из автомобильного диска, жарят курицу на решетке. Под ногами на разбитом асфальте — дрова и топорик. Дым валит вниз по улице, обволакивая машину с тремя парами вишневых туфель на капоте и огромным черепашьим панцирем на лобовом стекле.

Рассматриваю чучело птицы на ветке в окружении искусственной листвы. Подметив мою заинтересованность, продавец поднимает конструкцию с картонки, гордо демонстрирует ее с разных сторон — “королевский баклан”, — говорит. Развернутая вполоборота голова царя бакланов с застывшим удивлением в глазах клонится набок, обнажая в основании шеи расползающийся шов, из которого торчит набивка. “Перышки распушить и будет незаметно”, — парирует мужчина.

Глаза ослепил блик от широкого лезвия, огромный мужик оценивающе вертит ножом у лица, крепко сжимая рукоять с упором. В другой его руке — пакет с аквариумными рыбками.  Мимо толкает детскую коляску с растениями и вязаными игрушками бабуля в толстенных очках. 

В тени деревьев на велотренажере сидит, вращая педали, Феликс Шиндер. Шутит с продавцами, хвастается насколько выгодно вчера купил на барахолке огромный барабан. С удивлением наблюдаю его через полчаса прыгающим по Староконке на костылях, ему вслед кричат: “Поправляйтесь, вы нам нужны здоровеньким”.

У разложенной скатерти под стеной дома канонично, на полной стопе, не отрывая пяток от земли, сидят на корточках трое мужчин. На скатерти — полтора десятка бэушных мобильных, аккумуляторы и запчасти к ним. С противоположной стороны прилавка потенциальный покупатель вертит в руках телефон, также сидя не на корточках, но на носочках.

На стене дома растянуты красные флаги с изображением плешивого вождя народов. Хозяин точки неспешно собирает лавочку  — присел, чтобы поднять с красного бархата две сабли. На первый взгляд, сжимающая клинок рука с наколкой изречения Цезаря “Пришел, увидел, победил” на латыни, выглядит воинственно. Но в слово “Vidi” закралась ошибка, вместо буквы d синеет буквосочетание cl, загнанное под кожу видимо из-за внешнего их сходства. Слово превратилось в название финского стирального порошка, а цитата великого полководца – в отличный рекламный слоган про победу над трудновыводимыми пятнами. 

Дама жалуется коллегам, что на барахолке ее постоянно фотографируют. Бахвалится тем, что в последний раз вырвала у девочки камеру и грозилась разбить, пока та стояла на коленях и просила этого не делать. В иной раз облила гранатовым соком незадачливых фотографов. Неожиданностью для нее стал факт того, что снимок с подписью “Интересная женщина”, сделанный во время того, как она отпарывает мех от пальто, висел в одном из музеев города. “Так ведь и вправду интересная”, — пытаются успокоить ее коллеги. 

Пышная тетка с короткой стрижкой в дубленке со стеклянным плафоном и желтым водяным бластером на плече проплывает мимо старика с татуировкой черепа на кисти,  выбирающего себе кожаный портфель.     

Точка с дорогим фарфором всегда под пристальным наблюдением грузной женщины в годах, сверлящий взгляд сканирует пространство из-под козырька кепки OBEY. Массивные пальцы в кольцах сжимают сигарету, пепел падает на растянутую необъятной грудью майку с большой надписью “RICH”. Ее молодая напарница предпочитает более экстравагантные наряды — белую шубу, высокие сапоги из прозрачного пластика, покрытое золотыми паетками платье в сочетании с громадной золотистой сумкой. Декабрським утром решаю заглянуть и оценить ее очередное убранство, но обнаруживаю груды битого фарфора — тигров с отбитыми лапами, обезглавленных дам с веерами, осколки ваз. Над ними высится фигура в бронежилете с нашивкой СПЕЦОТРЯД и дробовиком в руках, три охранника стоят на дороге, разделяя две точки, между хозяевами которых произошел конфликт. 

В начале зимы самый ходовой товар — это усталые Деды Морозы, Снегурочки и елочные игрушки, наблюдавшие смену многих лет и режимов власти. Обилие антиквариата в это время года разбавляют продукты питания — температурный режим позволяет торговать на открытом воздухе мясом и рыбой без риска загнивания. Куклы, кровянка, блестящая чешуя и иконы.

Растянувшись на рябом топе, сладко спит кошечка, сливаясь с ним благодаря своей пятнистой расцветке. “У нее нет задней лапки и хвоста, машина сбила. Водитель не уехал, а отвез ее в ветеринарную клинику, где сказали, что лапку уже не спасти. А вон ее мамка”, — бабушка в соломенной шляпе показывает на спящую около нижнего белья на соседнем прилавке кошку. Возле ее мордочки стоит эмалированная миска с мелкими купюрами. “Собираю им на еду. Мне уже за восемьдесят, нелегко, но ухаживаю за ними. А как они “толчок” любят, всегда бегут за мной со двора”, — кивает на ворота за спиной, — «и устраиваются поудобнее рядом. А если собака большая идет, то мама-кошка на дыбы встает и шипит — защищает травмированную дочку”. Оставляя в мисочке купюру, размышляю о том, что помощь животным за день может быть больше выторга.

Отправляйтесь в ближайшие выходные на барахолку за неповторимым опытом и ощущением причудливой реальности, пока она еще существует. Возможно, вы повстречаете знакомого, который решил распродать ненужные вещи из гардероба. А быть может освоитесь настолько, что воскресным утром невзначай обнаружите себя одним из эксцентричных продавцов.