Таина Федосеева
05 июля 2021

Сбежавшие от Лукашенко. Говорят белорусы, переехавшие в Украину

В августе прошлого года в Беларуси прошли выборы президента — первые в истории страны, когда у Александра Лукашенко появился сильный конкурент, пользующийся большой поддержкой граждан и объединивший штабы оппозиции. Согласно официальным итогам, Лукашенко выиграл, набрав 80,1% голосов. Его противница Светлана Тихановская получила, как сообщил ЦИК, 10,12%. После оглашения еще предварительных результатов во многих городах Беларуси начались массовые акции протеста, только в первые три дня протестов было задержано более семи тысяч человек. СМИ неоднократно сообщали о массовых избиениях и пытках.

 

Мы поговорили с белорусами, которые из-за этих событий решили покинуть страну и переехать жить в Украину.

 

Настасья Доль, менеджерка группы «Разбiтае сэрца пацана»

В Беларуси я была социальной и культурной арт-менеджеркой: организовывала концерты и фестивали, куда привозила много украинских групп, а еще конференции, семинары, тренинги и ивенты в разных сферах.

Если говорить о том, что меня не устраивало в Беларуси двумя словами, то это несоблюдение прав человека. Если детальнее, то сразу вспоминается, что произошло 9-11 августа, сколько было насилия в эти дни. Ты понимаешь, что у тебя нет права на мирный протест. Ты не имеешь права быть несогласным. Нельзя забывать, что в Беларуси до сих пор есть смертная казнь, доминирующее количество решений судов — обвинительного характера, адвокатура не считается независимым институтом, независимые СМИ постоянно сталкиваются с давлением. Например, в мае был заблокирован TUT.BY — самый крупный портал в Беларуси, который был одним из основных источников информации о белорусских протестах. 15 работников портала сейчас находятся за решеткой.

При этом до политического кризиса 2020 года социально и культурно Беларусь развивалась. Да, не так быстро, как хотелось, и не так успешно в культурном плане, как Украина, но если сравнить Минск 2010 года и Минск 2020-го, это будут два разных города. Изменились улицы, изменилась транспортная система, изменился сервис, все стало более автоматизированным, и это очень чувствуется. Но сейчас наше развитие остановится во многих направлениях.

Задумываться о переезде я начала после того, как зимой задержали меня и ребят из группы «Разбiтае сэрца пацана». У нас был концерт на турбазе в лесу в Минской области. Мы спели первую песню, и через мгновение на базу ворвались 20 человек ОМОНа, которые задержали всех присутствующих. Они забрали с собой всех взрослых, детей, музыкантов, всю аппаратуру. С этой турбазы мы ехали сразу в место изоляции.

Ты едешь по лесу, на улице темно, температура минус 27, тебя охраняют три омоновца в балаклавах, двое из них вооружены, а ты находишься в абсолютной их власти. Теперь под контролем все — и даже походы в туалет.

Это тот момент, когда ты понимаешь полную свою никчемность, ты ни на что не можешь повлиять здесь и сейчас. Большинству музыкантов и гостей дали по 15 суток административного ареста, и стало понятно, что наша группа не может больше проводить концерты в Беларуси. Для того, чтобы провести концерт в стране, нужно получить разрешение от местных властей. Мы подавали заявление трижды, каждый раз получая отказ со словами «ну вы же сами все понимаете». Кроме того, сознавали, что не можем гарантировать безопасность гостям концертов и непонятно, кто будет на них ходить, хотя мы собирали достаточно большие залы.

И тогда мы с группой переехали в Киев, потому что в музыкальной сфере здесь больше шансов начать все заново и как-то продвигаться на местных площадках. В Киеве были знакомые, которые помогли, а работать я могу и дистанционно — в Беларуси из-за ситуации многие организации такое позволяют.

Собралась я за пару дней и выехала из Беларуси с одним рюкзаком и сумкой. В самолете, поняв, что я вылетела из страны, начала плакать — потому что впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности. Понимая, что мне не надо оглядываться по сторонам, проверять постоянно глазок при выходе из дома, ждать, когда кто-то постучит в двери, или прислушиваться к шагам в подъезде. Такие страхи есть у многих людей в Беларуси.

Первое, на что я обратила внимание после переезда, — пешеходам в Украине надо отвоевывать свое право перейти пешеходный переход. В Беларуси я могла уверенно ступать на переход, зная, что машины все равно остановятся. Тут это всегда кажется квестом.

В Украине прекраснейшая природа. Беларусь тоже хороша, но она иная. Ваши Карпаты, ваше море, эти пейзажи — это просто невероятно, последнее время я получаю эстетический визуальный оргазм от тех картинок, которые вижу вокруг. Мы были в Карпатах, и от этих видов просто постоянно течет слюна. Я очень рада, что я не воспринимаю это как что-то должное, я не живу во Львове или в Одессе, и там, и там являюсь гостем и восхищаюсь тем, что для местных жителей уже является нормой.

Переезд дался тяжело. Мне очень помогла фраза, которую я увидела где-то на украинских стенах, она банальная, простая — «Жити далі». Мы хотим вернуться в страну, которой стали неугодны из-за того, что имеем другое мнение. Тем, кто приехал, надо просто принять тот факт, что на данном этапе жизни ты с Беларусью связан только дистанционно.

Но в Украине я все равно ощущаю себя каким-то временным человеком. Например, я не покупаю себе много вещей, всегда живу с мыслью, что должна все свои вещи сложить в один чемодан и уехать. Я тут уже третий месяц и потихонечку прихожу к мнению, что нужно «Жити далі». Это такой период, нужно развивать себя здесь по возможности, без оглядки на то, что что-то может измениться.

Егор (имя изменено)

В 2020 году я был совладельцем двух минских баров и культурного ивент-лейбла, организовывал выставки и вечеринки. У меня никогда не было особо много денег, но и не было сложностей зарабатывать на том, что мне нравилось. В своей сфере конкуренцию я ощущал слабо и мог реализовать любой проект, который только придет мне в голову, не сложно было найти на это ресурсы.

При этом последние пять лет в психологическом плане я жил немного в другой стране, чем остальные люди. Это началось, когда меня первый раз «принял» на улице ОМОН во время акции к похоронам Павла Шеремета. С тех пор полиция и милиция всех стран бывшего СНГ арестовывала меня с целью найти наркотики. И в какой-то момент я понял, что я теперь часть какого-то меньшинства и что забота о меньшинствах — мое кредо.

За мной никогда не числилось никаких уголовных дел или даже административных правонарушений, но я понимал, что для этих людей я преступник только по причине огромного количества татуировок у меня на видимых местах. Исключительно по ксенофобным каким-то соображениям. Я не участвовал в митингах, понимая, что мое присутствие создает опасность для людей рядом, ведь из-за своего внешнего вида я очень притягиваю внимание силовиков. Это и была моя самая большая проблема, я жил в паранойе последние пять лет, но почему-то ничего особо не предпринимал по этому поводу.

Но все изменилось в ночь выборов, когда мой бар штурмовали силовики. После этого я ни секунды не сомневался, что надо уезжать, остался, только чтобы подсобрать денег и продумать план. Выехал с женой и какими-то пожитками в польский Вроцлав, полностью юридически оставив все свои проекты. То есть уезжал навсегда.

«Жить в Беларуси — как находиться в абьюзивных отношениях». Что говорят люди, родившиеся при Лукашенко | «Жить в Беларуси — как находиться в абьюзивных отношениях». Что говорят люди, родившиеся при Лукашенко |

Я планировал, что приеду и пробью какие-то варианты, чтобы большая часть моих единомышленников могла уехать вслед за мной. Но вышло так, что вслед за мной никто не поехал, они решили остаться по каким-то своим соображениям. Меня очень беспокоила вся эта ситуация в Беларуси, я пытался понять, как мне с этим взаимодействовать, продвигал идею релокейта, потому что считаю, что массовая миграция — это единственный способ что-то поменять.

Я находился во Вроцлаве почти пять месяцев, строил планы, но в какой-то момент разочаровался во всех своих идеях и поехал в Украину, чтобы просто открыть бар и больше никогда не участвовать в политической белорусской повестке. Просто продолжать делать то, что я делал раньше, благо в Киеве у меня был человек, с которым я мог начать свой проект.

Конечно, было тяжело, поэтому первые четыре месяца я позволил себе не делать ничего: жить в свое удовольствие, заводить новые связи и придумывать новые проекты — пока не понял, что никто из моей бывшей команды участвовать в них не собирается, считая это какой-то сумасшедшей авантюрой. Это, возможно, тоже стало причиной, по которой люди, с которыми я взаимодействовал раньше, посчитали меня немного «не в себе»: никто не уезжает вот так, все сразу начинают работать и искать какие-то варианты. Из всей своей команды я общаюсь сейчас только с тем человеком, с которым мы и начали все наши проекты — у нас с ним такой своеобразный договор на салфетке, и в моем новом баре в Украине у него автоматически заложена доля, даже если он ничего не будет делать. Он может не приезжать и все равно будет частью этого проекта в любом случае.

Я приехал в Киев и увидел, что моя идея массового релокейта здесь уже активно реализуется, все наперегонки хантят белорусское IT — то есть делают то, что я предлагал раньше и за что был наречен сумасшедшим.

Сейчас я сотрудничаю с  IT-компанией, которая тоже очень заинтересована в том, чтобы вывезти как можно больше белорусских специалистов, селить из всех рядом и формировать какое-то сообщество. Я предлагаю людям думать о том, ради чего они уезжают, а не о том, что они оставляют. По моему мнению, многим из них и оставлять-то нечего, не будем считать семьи, конечно же.

Я понял, что в Украине практически любую проблему — не будем говорить про настоящие преступления — можно решить с помощью денег и связей. Если меня в Киеве останавливает полиция, я знаю, что им нужно: найти у меня запрещенные вещества и получить за это деньги. Я это прекрасно понимаю и поэтому не боюсь. В Беларуси копы хотят тебя наказать просто за то, что ты есть, им ничего не нужно. Я не знаю ни одного прецедента, как кто-то бы мог дать взятку за марихуану и отбиться. А это примерно пять лет в тюрьме за косячок, преступление без жертвы.

Для меня в этом самое большое отличие Украины от Беларуси, то есть там система хочет тебя уничтожать, просто потому, что ей все равно. Здесь же это хитрое взаимодействие. Многие говорят, что эта система коррумпирована, что она несовершенна, но для меня она очень интересна. Поэтому для нас будет очень важно сотрудничать с разными правозащитными организациями и ответственными структурами, которые нам обеспечат безопасность в будущем.

Дарья

До переезда я работала в рекламном агентстве и давно понимала, что в творческой сфере в Беларуси не особо есть куда двигаться. Поэтому планировала получить опыт и переехать из страны,  а августовские события это ускорили. Стало ясно, что этот кошмар быстро не закончится, а позже уехать, возможно, будет проблематичнее. В октябре мы с парнем переехали в Киев. Мы оба фрилансеры, и это очень упростило дело — не нужно было спешно искать работу и учить украинский, а в моей сфере нужно знать язык.

Я ездила в Украину в детстве, у меня есть здесь родственники, мой дедушка украинец. Накануне переезда появилась мысль о том, что можно здесь легализоваться и остаться. Кроме того, Украина чувствуется очень родной, близкой по менталитету, просто чуть более живой и свободной.

Все же в итоге мы как-то обжились, нашли работу и решили остаться в Киеве. Точнее, это мой парень нашел работу, я пока что работаю удаленно.

Раньше я никогда не жила в другой стране, поэтому, конечно, первое время было очень сложно. Нас обманули перевозчики и риелторы, у меня украли телефон — я не знала, что в маршрутке его нельзя держать в кармане. Спустя восемь месяцев жизни в Украине уже, конечно, понимаешь, как стоило поступить в тех или иных ситуациях. Плюс диаспора немного помогла, пусть она здесь и слабее чем, например, в Польше.

Ощущение, что Украина — бурлящий котел самых разных страстей, самых разных форм хаоса, и наблюдать за этим прекрасно. Здесь мы встретили много замечательных интересных людей. Беларусь воспринимаешь как дикое, неуютное и страшное место, где тебя могут схватить и уничтожить твою жизнь за секунду — просто за то, что ты не так куда-то посмотрел. В Киеве такого нет, ты чувствуешь себя свободно, если никому не мешаешь, радуешься, веселишься. Дышится легче и чувствуешь себя безопаснее, чем в стерильности белорусской. В мои 25 мне этот украинский хаос более комфортен, чем суперконтроль, суперпорядок и какие-то ограничения, от которых в Беларуси уже просто устала.

Я вижу Украину как страну, где люди уже почувствовали, что они могут что-то менять, что-то трансформировать вокруг себя. А Беларусь — это еще страна ожидания перемен. Украина шагнула на 10 лет вперед, а Беларусь сейчас отброшена на 10 лет назад.

Что я бы посоветовала тем, кто хочет переехать? Не бояться, весь шок быстро проходит, искать квартиру без посредников на ОЛХ, всегда носить немного наличных в закрытом кармане, а лучше в кошельке в нагрудной сумочке. И давать немного денег женщине с собаками на Подоле, потому что я верю, что она действительно спасает собак.

Вячеслав (имя изменено)

До переезда я занимался экономикой предприятий, моя жизнь была вполне обычной, а Беларусь казалась безопасной и предсказуемой страной. За 26 лет все немного привыкли к тому, что с политическими оппонентами чинят расправы, это было страшновато, но не критично — особенно для простых людей вроде меня.

Отношение к власти изменилось из-за того, что власти Беларуси не признали коронавирус. Скрывали статистику и говорили, что у нас болезни нет, не вводили никаких ограничений. Помню, что когда все отменили спортивные мероприятия, то во всех странах мира начали смотреть белорусскую футбольную лигу — просто потому, что мы единственные, у кого она была. Такое скотское отношение к людям как к кускам мяса очень сильно отвернуло белорусов от Лукашенко, даже тех, кто был за него. В стране в XXI веке просто проходил какой-то естественный отбор.

Поэтому было организовано огромное количество волонтерских движений, люди сами собирали деньги, чтобы закупать пульсоксиметры и ИВЛ, шить маски врачам. Поэтому августовская избирательная кампания была самой активной за 26 лет. Никому не нравится потребительское отношение к себе: ты главное плати налоги, а если уж помрешь, то помрешь. Было очевидно, что недовольные — это не какой-то процент людей в стране, а практически вся страна.

Я выходил на протестные акции после выборов, я видел, как силовики кидали гранаты в людей, которые не делали ничего, просто стояли. Потом начали арестовывать целые компании, руководители которых поддерживали протестующих или просто имели смелость выразить свое мнение. Опознавать людей, ходивших на митинги, и просто закрывать их в тюрьмы. В стране правовой дефолт, там садили буквально за все, используя подставные протоколы. Сотрудники милиции приходили в суд в балаклавах, и невозможно было опознать, кто этот человек вообще. Суд не разбирался, всем поголовно «шили» неповиновение сотруднику милиции, выкрикивание лозунгов, еще какие-то противоправные действия.

Огромное количество моих знакомых и коллег посидело в тюрьме, и я понял, что если оставаться в стране дальше, то есть риск, что и я там окажусь. А на одной из  последних акций меня явно фотографировали, и я понял, что за мной скоро придут. Тогда просто собрал чемодан, приехал в аэропорт, увидел, что ближайший рейс в сторону Украины — это Минск-Одесса, купил билет и улетел. Все имущество осталось в Беларуси.

Мое решение было эмоциональным, и я думал, что приеду буквально на месяц. Но, когда ситуация не улучшилась, садить людей стали только больше и больше, я понял, что возвращаться никак нельзя. И вот с осени я живу в Одессе, работаю удаленно на иностранную компанию.

Украина и Беларусь родственные страны, но для меня это две крайности. Беларусь — это страна, в которой ничего нельзя, а Украина — страна, в которой все можно. Не в очень хорошем смысле, в Украине много вседозволенности.

В Беларуси есть только определенная группа людей, которым все дозволено, под них прогнется вся система, но все остальные пытаются работать в рамках правового поля. А Украина стала для меня открытием в том смысле, что здесь кто угодно может делать что угодно, если у него есть деньги и знакомства. У нас ничего нельзя, потому что за все можно сесть, а здесь, мне кажется, можно делать абсолютно все и не сесть ни за что.

Я был шокирован, узнав, что здесь никто не платит налоги. На меня все смотрели как на дурака, когда я говорил, что я плачу налоги в Беларуси — там, в общем-то, все их платят, и это нормально, это плата за хорошие дороги, за медицину. Я был очень удивлен, когда мне сказали, что в Украине за медицинское обслуживание нужно тоже платить. Я не понимал, как это: если это платная услуга, то, конечно, давайте я заплачу, но не в конверте же. У моего знакомого родился ребенок, роды стоили тысячу долларов. Я вообще не понял, как это? За что платить? И больше всего меня удивляет то, что это не удивляет украинцев. Почему вы с этим не боретесь?

Когда я вижу, что человек стоит на красном светофоре, а вокруг нет машин, я думаю, что это белорус. Не потому, что мы такие молодцы и осознанные, а потому, что запуганные, жесткий режим в какой-то степени дисциплинировал людей. Белорусы чуть более зашоренные, они все время думают о последствиях, а украинцы гораздо более свободолюбивые.

То, что в Беларуси сделали с белорусами, в Украине бы не прошло, украинцы бы не потерпели такого. Это не очень приятно осознавать. Я бы не сказал, что белорусы терпилы, но понимаю, что украинцы в этой ситуации вышли бы дружным фронтом, всей страной бы поднялись, а в Беларуси этого не произошло.

Тем, кто хочет тоже переехать в Украину, главное — не бояться. Но держать ухо востро. Не знаю про другие города, но у меня есть ощущение, что в Одессе меня постоянно пытаются обмануть. Тем не менее я очень рад, что уехал. Особенно когда общаюсь с теми, кто остался, и узнаю, как они оглядываются на микроавтобусы, со страхом ожидая, что оттуда сейчас кто-то выбежит и всех вокруг будут сажать, когда боятся выразить свое мнение. Когда чувствуешь себя свободным, это очень сильно меняет жизнь.

Комментарии

  • Arkady Sladkoff :

    Люди несут какую-то ахинею.

    Жилье надо снимать через агенство.

    Попадаться полиции с марихуаной плохая идея. Я кстати знаю беларусов, которые сели за это в тюрьму в Украине. Тоже думали, что отмазаться можно всегда.

    В Украине надо платить, налоги, если вы не платите налоги – вы мудак.

    1000 долларов в конверте за роды. Это благодарность конкретному врачу. Можете не платить, но тогда он не приедет на ваши роды, если не его смена. Если смена его – примет роды без денег. Это такой вот негласный договор. Так и с другим мед обслуживанием.

    С пешеходными переходами по разному в разных городах. Вообще, если ты хочешь, чтобы водитель остановился – надо на него встать. Если ты стоишь рядом на обочине, то да – врядли кто-то остановится.