“У нас с братом была приставка Panasonic 3DO. Сначала мы наигрались в нее сами, а потом решили устроить клуб прямо у себя дома. Сдавали в аренду джойстики и приставку. Час игры — 1 гривна. Если берешь два джойстика, то скидка — 1,5 гривны за час. Некоторые приходили играть всю ночь. Я даже завел себе специальную тетрадку и вел подробный учет: кто когда заплатил, кто остался должен, кому-то открывали кредитную линию. Потом родителям это надоело и они прикрыли нашу контору”.
“В 1998 году вышел сериал “Зачарованные”, и все девочки сошли с ума. У меня в доме было несколько компаний девочек, распределивших себе роли и очень серьезно игравших “в сестер”. Даже было несколько драк с попыткой выяснить, кто «настоящая Прю или Фиби», а кто жалкий эпигон. Я в это время часто ездил к бабушке в Подмосковье и всегда с родителями заезжал на московскую книжную ярмарку в “Олимпийском”. Там продавались, помимо книг, плакаты, наклейки, блокноты и прочий мерч с популярными группами и фильмами. Я закупал всякие штуки с “Зачарованными” (наклейки шли особо хорошо), и уже дома продавал все это фанаткам с небольшой наценкой”.
Иллюстрации Алины Кропачовой.
“В 1998 году восьмилетняя я была невероятно, фантастически богата — у меня было два Кена. Красивый нежный брюнет из “настоящих барби”, похожий на принца из диснеевской “Русалочки”, и не очень красивый блондин из дешевого пластика — уже явно из поддельных кукол. И в то время, когда мои подруги вынуждены были выдавать своих Барби замуж за плюшевых медведей, у меня процветали классические гармоничные отношения кукол. Поэтому Кенов я сдавала в аренду — в основном, конечно, для эротических кукольных сцен. Уже не помню расценки, но брюнет явно стоил подороже.
Вот так, оказывается, что моя первая работа — кукольный сутенер. Периодически я брала оплату жвачками "Том и Джерри", сейчас таких нет. На вырученные деньги покупала себе "Milky Way" волшебный сундучок, это было что-то невероятное".
“Мне было десять, у меня был сосед — мой одногодка, который открыл свой бизнес. Он сидел на табуреточке перед маленьким столом на Среднефонтанской и торговал поштучно сигаретами, жвачками, печеньками, спичками и еще всякой мелочью. Я часто с ним тусовался и подменял его, пока он ходил на обед. Весь товар он закупал на Привозе с мамой. Вырученные деньги я тратил на коллекционные наклейки “Мортал Комбат”, и таки собрал весь альбом, что было серьезным предметом гордости”.
“В девяностые я жила с родителями в небольшом, но очень веселом военном городке. Основных источников дохода было два: карманные деньги и отработанные попытки развести на деньги нетрезвых родительских друзей на каком-то празднике (жалобно вздохнуть, пожаловаться, что в коллекции киндер-бегемотиков не хватает всего одного желанного бегемотика, шмыгнуть носом. Дальше два сценария: или родители не успели вернуться с перекура и ты получаешь денег от доброго дяди Жени, или успели, и ты, понимая, что фокус не прокатит, идешь обратно в свою комнату). Еще я сдавала бутылки в пункты приема стеклотары. На улице их собирать не было необходимости: как я сказала, это был военный городок, а значит, вечные тусовки с танцами под песни C. C. Catch, когда в маленькой двухкомнатной квартире помещалось человек сорок.
Перед сдачей бутылки отмокали в теплой ванне, чтобы с них можно было без труда снять этикетку. Я сдавала бутылки, получала какие-то копейки и покупала себе удивительное лакомство — киви".
“Когда мне было лет шесть, бабушка меня повезла к какой-то колдунье отливать испуг, чистить карму и все такое — меня тогда сильно испугала собака. Мне все эти манипуляции руками очень понравились, и я решила, что тоже так могу. Всем детям во дворе я сказала, что у меня есть особые силы, которые передались мне от пра-пра-пра-бабки, и стала всех “лечить” — за мелкие деньги, конфеты или игрушки из киндеров. Придумала еще, что одна из местных многоэтажек построена на месте старого кладбища и там лучше не ходить, а если и ходить, то только с моим амулетом-палкой. Что в канализационном люке за другим домом живет кто-то очень злой. Из люка иногда раздавались утробные звуки бурлящей воды или чего-то подобного, что эффектно подтверждало мои слова. В итоге мне самой стало страшно гулять, потому что я увлеклась и поверила во все свои зловещие россказни. Но скоро настало лето, я уехала из города, а осенью все само забылось”.
“В году восьмидесятом, когда мне было лет 15, я на куске кожи рисовал, а потом обводил немецкой тушью логотип джинсов “Montana”. Бирку с моим рисунком потом пришивали к “джинсам”, сшитым из польской ткани, и отправляли на продажу. Почти сорок лет прошло, а я до сих пор с закрытыми глазами могу этого орла из логотипа нарисовать. Так работал я недолго, и правильно сделал — ребят, спекулировавших джинсами, потом посадили”.
“В детстве мы с братом были маленькими домашними поставщиками лимонада и блинов для родителей. Мы понимали, что родители за рабочую неделю уставали. На выходных давали им выспаться, в это время готовили вдвоем блинчики на кухне. Мама научила нас делать смесь для блинов, а папа купил блинницу на четыре блинчика. Мы устраивали кафе с завтраками, делали какао и красиво накрывали разные добавки к блинам. Родителям очень нравилось, и они с радостью платили за вход на собственную кухню. А иногда мы делали лимонад — обычный классический, из лимона, сахара и воды, а потом садились в дверях детской комнаты и продавали проходящим мимо родителям”.
"Летом на даче мы нашли в кустах около дороги старый шлагбаум, который давно никто не использовал. Ну и грех было не воспользоваться таким источником дохода, на дачу-то все едут.
На том проезде было не очень активное движение, мы часто играли там в мяч, и водители всегда сбавляли скорость на этом участке. Они очень удивлялись, когда видели шлагбаум. Я уже не помню, какую плату мы установили, но ругался на нас только один водитель, и он вроде не местный был, а остальные очень добродушно отнеслись: кто то сразу платил, кто-то конфетки давал, а кто-то выторговывал себе проезд, обещая какой-то интересный бартер”.
“Моя племянница, с подачи папы-айтишника, научилась «ломать» простые детские игрушки на телефоне, делая так, чтобы там не заканчивались ресурсы. Как коды на “Симс” в моем детстве, только самодельные. Теперь она начала взламывать игрушки друзьям и одноклассникам за деньги, а другие клиенты находят ее через интернет. Потихоньку у ребенка стали появляться свои деньги, и она сама покупает себе разные мелочи. Пока у нее не было паспорта, ее посылки забирали родители, так что они были в курсе, что бизнес у нее пошел по детским меркам неплохо. Теперь она сама забирает свои покупки с почты и ждет, когда уже сможет завести свою банковскую карту”.
"В конце лета и начале осени мы с братом ходили с черными-черными руками. Дело в том, что у нас был бизнес по продаже грецких орехов — а их, для начала, надо очистить от зеленой кожуры, которая и окрашивает руки так, что не отмыть.
Моя первая учительница была не в восторге от моего внешнего вида — девочка в платье, с золотистыми косами до пояса и черно-коричневыми руками. Зато среди одноклассников я сразу завоевала авторитет — дело было в девяностые, и тогда даже такие “бизнесмены”, как я, были очень круты”.
“Все же помнят такие краники — а может, они и сейчас есть, — которые торчали из асфальта возле люка или под деревом? И тот, у кого была ручка к такому крану, был либо дворником, либо представителем высшей касты пацанов, особо чувствующих свое превосходство в летнюю жару. И вот одним давним летом мне и еще двум друзьям пришла дерзкая идея организовать мойку машин прямо рядом с таким краном. Из оборудования у нас имелось пара мочалок, ведро, банка моющего вещества, двухметровый шланг, старые, но чистые и сухие футболки, чтобы вытирать вымытые машины, и, конечно же, ручка для крана, чтобы все это предприятие вообще имело право на жизнь! Позже на том же месте с помощью стула был организован прилавок по продаже винограда, который рос в наших дворах. Относились все по-разному, кто-то останавливался и мыл машину и даже платил нам за это, — что-то около 1-2 гривен. Бывало, не платили ничего, еще и виноград забирали, а иногда могли оставить целых 5 гривен, при том, что цены на мороженое тогда были в районе 30 копеек за пломбир в стаканчике! Эх, надо было расширяться и увеличивать ассортимент услуг и товаров…”
