Твой Новощепной. Репортаж из худшего района Одессы

Новощепной ряд — улица длиной в 600 метров, которая тянется вдоль легендарного рынка, зоопарка, автовокзала и Преображенского парка. В нескольких сотнях метров — железнодорожный вокзал. В мае я решил провести эксперимент на прибывших в Одессу друзьях, и, встретив их с поезда, повел гулять через этот район. Я шел и вкушал палитру их эмоций — от восторга местным колоритом и уровнем зашкаливающего сюра до негодования и отвращения.

Гостям «жемчужины у моря» сложно было поверить, что в нескольких минутах ходьбы от вокзала раскинулись такие трущобы, сложно осознать, что посреди этих трущоб возле барахолки находится вход в городской зоопарк. Сложно представить, как одесситы водят в него детей по ухабам и выбоинам, уворачиваясь от трамваев в клубах пыли, переступая через мусор и спящих людей.

Движение транспорта вокруг рынка — это настоящая катастрофа. В свое время Привоз разросся рядом МАФов со стороны Новощепного ряда, поглотив тротуары. Проезжая часть была расчерчена под парковку и занята стихийной торговлей, автомобили и пешеходы были вытеснены на трамвайные пути. Трамвайное полотно пришло в непотребное состояние — лишь кое-где сохранился асфальт, все испещрено ямами.

Вот неспешно, с осторожностью продвигается, удерживаясь колесами на рельсах, серебристый микроавтобус, за ним выжидающе следует трамвай. У «Спринтера», направляющегося в противоположную сторону, все идет не так гладко: он прыгает по кочкам, бьется и протирается о рельс колесами, с левой стороны у автомобиля отлетают диски. Красная «копейка» заглохла на путях, ее выходят толкать несколько пассажиров, сзади раздается звонок приближающегося трамвая, машина наконец заводится и начинает ехать, люди запрыгивают в нее на ходу, после чего она выполняет поворот к торговому ряду уже под звонок встречного трамвая. У фруктового пассажа на Преображенской движение трамваев часто блокируется вереницей грузовых машин, привозящих и увозящих товар.

Участок Екатерининской вдоль Привоза — это пестрый коридор, тротуары которого так же проглотили торговые точки. Пожирая уже проезжую часть, по обе стороны вытянулась стихийная торговля цветами, как будто принесенными сюда на могилу здравого смысла. На фоне стены из серого профнастила с потрепанными афишами популярных концертов, в исторгающих жуткую вонь мусорных баках копаются люди. В баки выкидывают гниющий товар, и вокруг них растекается мерзкая жижа. Над всем этим нависает уродливая стройка.

Пешеходы лавируют в тянущемся потоке автомобилей и маршруток, попадающем на перекрестке с Новощепным в водоворот движущихся по нему машин, трамваев, выезжающих с автовокзала автобусов и встречного транспорта с Водопроводной. То, как участники дорожного движения разъезжаются, напоминает изощренную игру в пятнашки. Ранее этот хаос бурлил под песни про войну в Афганистане, которые исполнялись людьми в камуфляже из тента с колонками.

На этом перекрестке вообще не бывает скучно — на лавках остановки или под ними спят люди в разных состояниях опьянения, прохожим предлагают купить с рук поддельный пауэрбанк или золотую цепочку, пассажиры проталкиваются в трамвай, огибая помятый зад припаркованного автомобиля, а выходя из трамвая, сразу упираются в МАФы с б/ушными мобильными телефонами сомнительного происхождения и рыбацкими принадлежностями.

От выезда из трамвайного депо начинается барахолка. Продают всякий хлам — поломанные игрушки, пульты от телевизоров, CD-приводы, мышеловки, ворох зарядных устройств, советский «тройной» одеколон, ношеную одежду, обувь и еще уйму подобного старья. Торгуют, в основном, разложив свой товар на куске ткани, который расстилают прямо на земле в пыли. Поистине впечатляющей эта картина становится после дождя и снега — кучи барахла в грязи, слякоти и лужах.

Тянется барахолка почти до здания бывшего городского ночлежного приюта, сооруженного на средства Маразли 130 лет назад. Сейчас часть его фасада, образующего нишу, отделили заборчиком, чтобы у стен не спали бездомные и не мочились прохожие.

Неподалеку от торгующих хламом с земли, среди припаркованных автомобилей, образовалась мусорная поляна. По своему содержанию она практически идентична торговым площадям этих предпринимателей. Среди роликовых коньков, клавиатуры, дисков — лазерных и автомобильного, джинсов и пустых чекушек от водки лежит портрет Ленина в разваливающейся деревянной раме, он растерянно смортит в сторону трамвайной остановки.

Проходящий мимо мужчина комментирует: “Раньше бы за такое расстреляли”. Делаю несколько «выстрелов» камерой и иду прочь, мое место у мусорной кучи сразу занимает ожидавший в стороне молодой человек в трениках. Сзади раздается бодрое журчание, в полуобороте вижу поднимающийся над лысиной вождя пар. Какая ирония, 80 лет назад Первое кладбище сравняли с землей и устроили на нем “Парк культуры и отдыха им. Ильича”, а теперь неподалеку от парка на портрет того самого Ильича мочится гопник.

Сейчас Преображенский парк — это обитель бездомных и неблагополучного контингента. Над костями первых одесситов выпивают и спят на скамейках бомжи. Обстановка в парке очень криминогенная. Помимо бесчисленных нападений, грабежей и конфликтов происходит по несколько убийств в год, иногда совершенно зверских.

От благоустройства в виде новой плитки и арок на входах привлекательней это место не стало. Летом мэр заявил, что за ночь из парка украли сотню новых скамеек, но через день его поправили — все оказалось не так плохо, украли всего 59 скамеек, 20 просто сломали, и то на протяжении полутора лет. Теперь устанавливают бетонные лавочки, чтобы изделие невозможно было сдать на металлолом. Они без спинки — сидеть и спать уже не так удобно. Сидя на такой лавочке, наблюдаю благотворительный обед, устраиваемый религиозной организацией — столик с чаном супа обступили в основном старушки, все в порядке очереди получают пластиковую тарелку с горячей едой. Женщина с опухшим лицом пытается прорваться без очереди, кричит: “Они не бездомные!”, адепт-координатор урезонивает ее и сыплет колкостями про вред алкоголя.

Мэрия собирается потратить 50 млн. грн. на реконструкцию Новощепного ряда. Когда и какие результаты это принесет, пока что остается только гадать. Но мне, признаться, даже нелегко будет прощаться с таким местом, полным красок жизни, сюжетов и персонажей. Местом, где похожий на Жака Фреско мужчина облюбовал угол под вывеской “Террариум” и дремлет рядом с фотографией аллигатора до тех пор, пока два охранника зоопарка не вырывают его из царства Морфея и не уводят под руки. Местом, где страждущий тянет за веревку через трамвайные пути заполненный картоном ящик с изображением улыбающегося банана, с него сползают штаны, но он удерживает их в области копчика свободной рукой, а мимо по трамвайным путям проезжает инвалид на коляске. Где повернув за угол у барахолки, натыкаешься на пистолет в вытянутой руке, как оказывается — игрушечный: продавец обстреливает пластмассовыми пульками знакомых с хозрынка напротив.

А пока приближается особенно приятный, предновогодний период, когда трамвай со скрежетом поползет через мертвый хвойный лес, расположившийся у его путей. Под звуки взрывающихся петард одессит потащит домой свежеприобретенную елочку на плече, балансируя на рельсе, чтобы не шлепнуться в лужу. Другой одессит выпьет в праздничной атмосфере среди леса и гирлянд и в эту лужу шлепнется. Наступит новый год, но будет ли в нем новый Новощепной?