Около 20 миллионов человек во всем мире страдают шизофренией, это самое стигматизированное психическое расстройство. Более 40% из них называют стигму своей «второй болезнью». Этому способствует даже традиционное употребление в разговорной речи слова «шизофрения» в качестве метафоры. Стигматизация зародилась еще в то время, когда психические расстройства воспринимались как наказание за грехи. Очень долго практически любая душевная болезнь считалась следствием аморального поведения, которое, в свою очередь, было личным выбором человека. В современном обществе проблема дискриминации людей с шизофренией все еще существует, хотя духовные версии происхождения этого недуга навсегда остались в прошлом благодаря доказательной медицине.
Ученые провели исследование, чтобы узнать, как социум реагирует на психические отклонения, и выяснилось, что именно шизофрения связана с наихудшими показателями по переменным «осведомленность», «опасность» и «насилие». Это значит, что далеко не каждый представляет, как болезнь проявляется на самом деле. Одни ассоциируют шизофрению с раздвоением личности, хотя это разные ментальные расстройства. Другие считают людей с таким диагнозом опасными, способными проявить агрессию — «голос в голове может приказать кого-то убить». Однако если больной действительно слышит голоса, то навредит он, скорее всего, самому себе.
«Родители полагали, что я ленивый и несколько туповатый»
«Первое понимание, что со мной что-то не так, пришло ко мне в возрасте 12-13 лет. У меня были большие проблемы в общении со сверстниками, с трудом удавалось находить с ними общий язык. Я часто подвергался насилию в школе со стороны одноклассников, из-за этого снизилась успеваемость. Я все чаще стал замыкаться в себе, уходить в свой внутренний мир. Моим развлечением было прослушивание музыки и писательство. Стихи писал в мрачной стилистике декаданса, на тему смерти и социальной отчужденности.
Мне было трудно на чем-то сосредоточиться, и все мои мысли носили слишком абстрактный характер. Я не видел того, что перед носом, но мог часами размышлять об общих абстрактных идеях: о том, какое общество будет существовать на Земле через 200 лет или почему христианство стало доминирующей религией в западном мире.
При этом меня совершенно не заботили актуальные бытовые вопросы: что нужно помыть посуду или убрать в комнате. Мог часами фантазировать, чем бы я занимался, если бы обладал сверхспособностями. Часто представлял свои похороны, плачущих родственников и осиротевший после моей ранней кончины мир. И все это вместо домашних заданий, прогулок, телевизора.
Родители не воспринимали такие проблемы всерьез, а просто полагали, что я ленивый и несколько туповатый. По сути, даже баловали меня и никогда не наказывали, исполняли все мои желания. Когда я попал в больницу и узнал о диагнозе, они очень меня жалели, постоянно навещали, заботились обо мне, но по-прежнему продолжали считать здоровым человеком. Для семьи мои проблемы — это не болезнь, а просто особенности характера, черты личности.
«Чувство печальной отрешенности»
К психиатру я обратился в 2000 году, когда почувствовал, что у меня появились серьезные проблемы с мышлением: наплыв мыслей, их некоторая разорванность и спутанность. Также я понял, что у меня не все в порядке с эмоциями: я как будто перестал что-либо чувствовать, стал эмоционально холоден, отчужден, появилось чувство какой-то печальной отрешенности от реальности, круг моих интересов сузился. Я лег на обследование в клинику, где мне был поставлен диагноз «шизотипическое расстройство», а в 2006 году уже выявили «шизофрению, простую форму». Раньше такую называли «вялотекущей».
Не могу сказать, что диагноз был для меня сильным потрясением. Я не испытывал эмоционального шока и не чувствовал внутреннего протеста, скорее наоборот, принял его как данность, нисколько не сомневаясь в компетенции врачей. Я действительно чувствовал себя больным.
Человеку с шизотипическим расстройством личности свойственны когнитивные переживания с витиеватой причиной отхода от реальности. Например, это могут быть идеи ложных взаимосвязей, параноидальные идеи, телесные иллюзии, магическое мышление и странные верования. Дезорганизация мыслей и речи более выражена, чем при других расстройствах личности.
От 30 до 50% таких пациентов имеют большое депрессивное расстройство на момент диагностирования шизофрении, страдают от сопутствующих заболеваний и зависимы от употребления алкоголя и наркотиков.
Простая форма шизофрении — это относительно редкий вариант заболевания, особенностями которого являются медленное прогрессирующее развитие и негативная симптоматика. Под термином «негативная симптоматика» (минус-симптом) подразумеваются состояния, которые возникают при утрате естественных психических функций: эмоциональное обеднение, проявляется равнодушие, слабоумие.
Шизофрения одинаково часто поражает людей обоих полов, но у мужчин обычно начинается раньше, с пиком заболеваемости в 20–28 лет против 26–32 лет у женщин. Хотя шизофрения редко проявляется в раннем возрасте, факторы детства влияют на начало и течение заболевания во взрослом возрасте. Основную роль играет генетическая предрасположенность. Также влияют родовые или послеродовые осложнения, вирусные инфекции центральной нервной системы, детские травмы и пренебрежение потребностями ребенка
Эта болезнь имеет биологическую основу:
изменения в структуре мозга (увеличение желудочков головного мозга, утоньшение коры мозга, уменьшение размера передних отделов гиппокампа);
нейрохимические изменения, в особенности изменение маркеров, указывающих на нарушение трансмиссии дофамина и глутамата (передачи нервного импульса, инициированного дофамином или глутаматом).
«Шизофрения ни при чем. Либо ты человек, либо ты "изумительная мразь"»
После моих первых госпитализаций друзья и знакомые, конечно, узнали, что я лечился. Печально об этом говорить, но многие из них отвернулись от меня: перестали общаться или изменили свое отношение. Одни начали косо на меня смотреть, другие стали осторожны в словах. Многие из этих людей были маргиналами, социопатами, алкоголиками. Но тот факт, что я лежал в психушке, а они нет, по их мнению, давал право относиться ко мне с высокомерием и предвзятостью.
К счастью, были и те, кто сохранил со мной дружеские отношения и по-прежнему относился ко мне с уважением и теплотой. Когда я видел, что кто-то стал меня избегать или относиться с пренебрежением, как правило, сам разрывал отношения с такими людьми. Что касается любовных отношений, то я считаю — все дело в людях, в самом человеке, насколько он обладает пониманием ситуации, уважением к партнеру. Тут ни при чем ни шизофрения, ни половая ориентация. Либо ты человек, либо ты, извините, “изумительная мразь”.
У меня есть правило: если я начинаю с кем-то серьезные отношения — дружеские или любовные — то сразу рассказываю правду о себе, в том числе и о своем диагнозе. Тогда сразу видно, кто перед тобой, и это определяет весь алгоритм дальнейших действий. Мне везло в жизни — встречались люди, которые принимали меня таким, какой я есть. Любовь и доброта были сильнее предубеждений. Если я плохо себя чувствовал, я просто говорил об этом. Мои друзья и партнеры относились к этому с пониманием.
Могу смело сказать: в мире еще много честных, добрых и эмпатичных людей. Я не разочарован в людях. Были исключения, но они лишь подтверждают мою теорию: там, где есть искренние чувства, можно преодолеть любую проблему.
Семью и детей никогда не хотел. Последние лет семь не хочу и секса. Отношения были случайными и недолгими. Сейчас мне это не нужно. Считаю, что заводить детей, если у тебя шизофрения, — это преступление. А я не преступник.
«Как с человеком третьего сорта»
Недавно я в очередной раз лежал на лечении в больнице. Ко мне обратился незнакомый врач, видимо, студент-интерн. Он сказал, что один профессор читает для студентов-медиков лекции, и, если я согласен, просит меня поприсутствовать на такой лекции, ответить на несколько вопросов.
Не заподозрив неладного, я согласился и даже подписал бумагу, что я даю согласие. В зале сидело больше сотни студентов, будущих врачей. Меня посадили посреди сцены на стул, рядом сидел профессор. А потом начался кошмар.
Он стал задавать мне кучу вопросов, в том числе и слишком личного характера, на которые мне не хотелось отвечать. Постоянно грубил, подкалывал, насмехался, обращался на “ты”, вел себя крайне нагло и развязно. Такое впечатление, что он обращался со мной, как с человеком третьего сорта, как с дефективным. Вопросы переходили уже в откровенные издевки, он постоянно подчеркивал, насколько я ни на что негодный инвалид. Он ржал, студенты тоже. У меня все-таки высшее образование и есть какая-то внутренняя гордость, достоинство. После этого спектакля я ходил подавленный, наверное, месяц.
«Я верю в медицину и регулярно принимаю медикаменты»
Течение шизофрении приступообразное. Но говорят, что осознание своей болезни — это уже половина выздоровления. Сейчас у меня относительное затишье, что-то вроде ремиссии. Я верю в медицину и регулярно принимаю медикаменты, нейролептики. Именно с этим связываю улучшение состояния, а также с тем, что работаю, приношу пользу, самореализовываюсь в полезной социальной деятельности.
Но бывают моменты, когда становится хуже, даже руки опускаются, но я всегда понимаю, что это временно, и не теряю веры в себя. Обычно это состояние проходит в течение двух-трех дней. Уже более года я не пытаюсь найти выход в наркотиках и алкоголе. Я перестал употреблять и стал чувствовать себя намного лучше.
Работал раньше немного, мешала болезнь. Пробовал себя в разных сферах: в журналистике, в менеджменте, в торговле. Но шизофрения и употребление наркотиков не давали долго удержаться на месте. Часто попадал в больницу. Сейчас живу и работаю в частном пансионате для пожилых людей с такими диагнозами, как сосудистая деменция, болезнь Альцгеймера, болезнь Паркинсона.
Моя задача — уход за душевнобольными стариками и помощь в быту. Работа очень помогает, я чувствую свою нужность и значимость. Кроме того, это меня обеспечивает. Условия чудесные, питание отличное, родственники стариков довольны, персонал очень добрый и заботливый. И я доволен: одновременно и как работник, и как пациент.
«Отлично изобразил МОЮ шизу»
Шизофрения существует, это, действительно, болезнь, у нее много проявлений и форм. Она хорошо изучена и находит отображение в кино, искусстве, в музыке, в прозе — и это нормально. Я не сторонник теории, будто есть заговор психиатров, которые нарочно популяризируют расстройства личности. Для того, чтобы получить более глубокие знания, нужно не фильм смотреть, а читать медицинские журналы и монографии. Но общее представление можно составить. Например, “Игры разума” — хороший фильм и раскрывает проявления определенного типа болезни. В картинах Чюрлениса, Дали и, возможно, Ван Гога я вижу что-то лежащее за пределами нормальной реальности. Какие-то внутренние миры, придонные слои ада. Кстати, я знаю людей, которые от шизофрении не страдают, как это принято говорить — им в ней комфортно и вообще замечательно.
Шизофрения удачно показана в романе Германа Гессе “Степной волк” и в “Чапаеве и Пустоте” Виктора Пелевина. Сравниваю героев Пелевина с собой и нахожу много общего. Но фишка в том, что я могу сказать: “Он отлично изобразил МОЮ шизу”. Но насколько точно он изобразил шизофрению в целом, я объективно сказать не могу. Сколько людей — столько сознаний».
Иллюстрации — Алина Кропачова.
