А радикальные феминистки — это те, которые ненавидят мужчин? И при чем здесь ЛГБТ к феминизму? В этом тексте мы наконец-то разбираемся в истоках идеологической борьбы транслюдей, либеральных и радикальных феминисток.
Дисклеймер: этот материал не транслирует какую-либо конкретную точку зрения, а только объясняет суть конфликта.
Коллаж — Артур Бондаренко.
«Тела с вагинами» и «люди, которые менструируют»
В конце сентября 2021 года ведущий медицинский журнал The Lancet выпустил обложку с фразой «Исторически анатомия и физиология тел с вагинами игнорировались». Конечно, выражение «тела с вагинами» моментально приковало все внимание к себе.
Цитата на обложке описывала статью Periods on display, в которой шла речь о выставке в Музее вагины в Лондоне, посвященной менструации.
Переводя на более доступный язык, авторы обложки использовали формулировку «тела с вагинами», потому что не все люди, которые имеют вагину, идентифицируют себя как женщин. Например, трансгендерный мужчина, который не прошел хирургическую коррекцию пола. Он не идентифицирует себя как женщину, хотя он может иметь вагину. Точно так же сейчас в английском языке предлагают не использовать словосочетание «breastfeeding» (кормление грудью), а говорить «chestfeeding» или «bodyfeeding». Эти слова используются, чтобы учесть людей, которые не отождествляют свою анатомию с термином «женская грудь». Грубо говоря, не «кормление грудью», а «кормление телом».
Обложка The Lancet вызвала множество негативных реакций не только у фем-сообщества, но и у людей, которые далеки от либеральной повестки. Издание обвинили в сексизме, а главному редактору пришлось извиняться.
«Вы можете быть инклюзивными без оскорблений и жестокости? Как вы посмели дегуманизировать нас таким заявлением», — возмутилась врач общей практики Мадлен Ни Дхалай, имея в виду женщин.
Также пользователи обвинили The Lancet в двойных стандартах — потому что в статье про рак простаты формулировка «тела с пенисами», к примеру, не использовалась. «Это похоже на сексистские двойные стандарты, а не на инклюзию. Это женоненавистничество», — прокомментировала случившееся писательница-феминистка Клэр Хеучан.
«Я прошу прощения у читателей, которых оскорбила цитата на обложке… Но я хочу подчеркнуть, что здоровье трансгендерных людей — важный аспект современного здравоохранения, которому по-прежнему не уделяется должного внимания. Транслюди регулярно сталкиваются со стигмой, дискриминацией, изоляцией и часто испытывают трудности с доступом к надлежащей медицинской помощи», — твит с этим текстом запостил Ричард Хортон, главред The Lancet.
Также он призвал людей прочитать статью целиком и «поддержать растущее движение против менструального стыда».
Интересно, что годом ранее весь мир обсуждал статью с похожими темой и названием — «Создание более равноправного мира после COVID-19 для людей, которые менструируют». Мировую известность эта работа получила во многом благодаря создательнице «Гарри Поттера» — Джоан Роулинг.
‘People who menstruate.’ I’m sure there used to be a word for those people. Someone help me out. Wumben? Wimpund? Woomud?
Opinion: Creating a more equal post-COVID-19 world for people who menstruate https://t.co/cVpZxG7gaA
— J.K. Rowling (@jk_rowling) June 6, 2020
«“Люди, которые менструируют”. Я уверена, что раньше для этих людей существовало какое-то слово. Кто-нибудь, помогите мне. Вумбен? Вимпунд? Вумуд?» — написала Роулинг, намеренно коверкая английское слово woman, как будто бы не может его вспомнить.
Фото — NBC News.
После этого мир разделился на два лагеря: тех, кто поддержал Роулинг, и тех, кто назвал ее «трансфобной». Десятки СМИ написали о «трансфобном твите» писательницы, а актеры «Гарри Поттера» осудили ее позицию.
«Трансгендерные люди — те, кем они себя называют, и они заслуживают жить своей жизнью, не подвергаясь постоянным вопросам или утверждениям, что они не те, кем они себя называют», — написала Эмма Уотсон.
«Трансгендерные женщины — это женщины. Любое заявление об обратном уничтожает личность и достоинство трансгендерных людей и противоречит всем советам профессиональных ассоциаций здравоохранения, которые обладают гораздо большим опытом в этом вопросе, чем Джо или я», — заявил Дэниел Редклифф в колонке для организации The Trevor Project, которая оказывает помощь ЛГБТ-людям.
За резонансом последовал ответ самой Роулинг — в виде большого эссе, где она рассказала, как долгое время изучала вопрос гендерной идентичности и как начала получать угрозы со стороны трансактивистов задолго до злополучного твита. По словам писательницы, все началось с того, как она зафолловила Магдален Бернс — «феминистку и лесбиянку, которая умирала от опухоли мозга». Бернс активно критиковала движение в защиту транслюдей. «Магдалена была сторонницей важности биологического пола и не верила в то, что лесбиянок следует называть ханжами за то, что они не встречаются с трансженщинами, у которых есть пенисы», — отметила писательница.
Интересно, что в прошлом Роулинг хвалили за ее поддержку ЛГБТ-персон — особенно когда она признала, что Альбус Дамблдор был геем. Правда, с оговоркой, что писательница недостаточно раскрыла гомосексуальность персонажа.
Фото — The Independent.
Роулинг пишет, что помимо хейта и обвинений она получила огромное количество поддержки от людей, которые «работают с транслюдьми и глубоко обеспокоены тем, как социально-политическая концепция влияет на политику, медицину и безопасность».
В статье она размышляет о том, почему сегодня многие подростки хотят совершить трансгендерный переход, и упоминает, что сама «чувствовала себя бесполой» в молодости. Писательница заявила, что беспокоится из-за резкого увеличения количества девушек, которые решаются на трансгендерный переход — за последние годы их число увеличилось на 4400%. Кроме того, Роулинг описывает свой опыт домашнего насилия, сексизма и подчеркивает «солидарность и родство».
«Я хочу, чтобы трансженщины были в безопасности. В то же время я не хочу, чтобы другие женщины чувствовали себя менее безопасно. Когда вы распахиваете двери ванных комнат и раздевалок для любого мужчины, который чувствует себя женщиной <…> — тогда вы открываете дверь всем мужчинам, желающим зайти внутрь.
Женщина — это не костюм. Женщина — не идея в мужской голове. Женщина — это не розовый мозг, симпатия к Джимми Чу или любой другой сексистской идее, которая сейчас так или иначе преподносится как прогрессивная. “Инклюзивный” язык, который называет женщин “менструаторами” и “людьми с вульвами”, кажется многим женщинам бесчеловечным и унизительным», — пишет Роулинг.
В полемику с Роулинг в числе многих других публичных фигур вступили архитектурный критик Роуэн Мур и его трансгендерный сын Феликс.
Фото — The Guardian.
«Вряд ли стоит говорить, что трансгендерные люди не хотят, чтобы цисгендерные женщины и девушки боялись, находясь в туалете. Мы не хотим, чтобы люди проходили лечение, о котором они сожалеют. Но условия, в которых обсуждаются такие вопросы, мало помогают их пониманию», — говорит Феликс в комментарии The Guardian.
«Роулинг неоднократно ссылается на неприятных людей, которых она называет “трансактивистами”, не говоря о том, кто они такие; но среди них есть неизвестные люди, которые называли ее “сукой” в социальных сетях. Она уделяет меньше внимания тому факту, что транслюди также подвергаются жестокому обращению, или трансактивистам, у которых есть справедливые и обоснованные разногласия с ней», — поддерживает сына Роуэн.
Чтобы понять истоки «противостояния» трансактивистов и радикальных феминисток, для начала стоит разобраться в терминах.
Волны и течения феминизма
Сейчас мир переживает четвертую волну феминизма. И вот чем эти волны отличаются друг от друга.
Фото — Word press.
Первая волна (1848-1920 годы) — период, когда человечество глобально задалось вопросом: «Женщина — это тоже человек?» Термин «феминизм» еще не существовал, а движение возглавляли суфражистки. Они боролись за избирательные права, равные с мужчинами возможности для получения образования и занятости, а также за право владеть собственностью.
Фото — The Vox.
Вторая волна (1963-1980 годы) — и не стоит удивляться, что между двумя волнами существует условная временная яма в 40 лет. Считается, что, как и любые политические движения, фем-движение нуждалось в импульсе — за которым последовала бы новая фаза борьбы.
Формально поравнявшись с мужчинами, феминистки начали выступать против системного сексизма, который учил женщин быть послушными домохозяйками, самоотверженными мамами и всем довольными женами.
Если первую волну феминизма обычно называют сугубо политической, то вторую — более социальной. В это время активистки начали говорить о репродуктивной свободе и доступе к абортам, о сексе, неоплачиваемом домашнем труде, домашнем насилии, да и в целом об изменении отношения общества к женщинам — не как к декоративным элементам, а как к полноценным участницам социально-политических процессов в мире.
Фото — The Conversation.
Третья волна (1991 год — ?) — здесь возникает путаница, поскольку многие социологи и активистки считают, что третья волна длится до сих пор. Другие придерживаются мнения, что она завершилась и уступила место четвертой волне — базирующейся на мощном интернет-движении и использовании технологий для продвижения феминизма.
Так или иначе, третья волна началась в 1991 году с дела Аниты Хилл — темнокожей женщины, заявившей о сексуальных домогательствах на работе со стороны судьи Кларенса Томаса. Показания Хилл спровоцировали лавину женских откровений о харрасменте и насилии. А фем-активизм сосредоточился на борьбе с сексуальными домогательствами на рабочем месте и увеличении числа женщин-руководителей.
Фото — The Vox.
Четвертая волна (2012 год — наше время) — феминизм этой волны выступает за равную оплату труда и равные возможности как для женщин, так и для мужчин. Акцент здесь делается на преодолении гендерных норм — например, чтобы мальчики могли свободно выражать свои эмоции, а девочки могли выглядеть не только феминно.
Еще одна черта этой волны — интерсекциональный феминизм. Термин, который исключает единый женский опыт. Интерсекциональные феминистки уверены, что есть много разных опытов, которые связаны с единой системой угнетения. По их мнению, сексизм не существует отдельно от гомофобии, трансфобии, расизма и так далее. Например, белая женщина из Франции, лесбиянка из ЮАР, темнокожая девушка из США и трансженщина из Польши будут иметь разный женский опыт, а также могут быть подвержены разным формам дискриминации.
Если первые две волны феминизма больше касаются белых гетеросексуальных женщин из стран первого мира, то третья и четвертая волны больше сосредоточены на понимании опыта разных женщин, с разными уровнями дохода и сексуальными ориентациями.
Четыре волны так или иначе затрагивают общие для всех женщин мира права: возможность рожать или не рожать, зарабатывать деньги наравне с мужчинами, не терпеть домашнее насилие.
Но помимо этого феминизм делится еще и на разные течения. Есть лесбийский феминизм, экофеминизм, марксистский феминизм, либеральный и радикальный феминизм. Чтобы понять дискурс о транслюдях, мы сосредоточимся на последних двух типах как наиболее масштабных и весомых фем-движениях.
Фото — Huckmag.
Либеральный и радикальный феминизм — в чем разница
Радикальный феминизм понимает патриархат как корень всех гендерных проблем, выступает за полное переустройство общества и устранение мужского превосходства. Либеральный феминизм выступает за устранение гендерного неравенства с помощью равных прав для мужчин и женщин в правовой, политической и социальной сферах в рамках существующей системы.
Радикальные феминистки считают, что патриархат настолько глубоко укоренился в обществе, что единственный вариант — это полностью изменить систему. По их мнению, пытаться внести изменения в существующее патриархальное устройство мира невозможно.
Радикальный феминизм подчеркивает патриархальные корни неравенства между мужчинами и женщинами — это значит, что все права, привилегии, власть, ресурсы и прочее с большей вероятностью попадут к мужчинам, нежели к женщинам. А виноват во всем патриархат как глобальная система поддержки такого положения.
Радикальная феминистка призывает демонтировать патриархат, а не вносить коррективы в систему посредством правовых изменений. При этом, вопреки расхожему мнению, радикальные феминистки выступают не против всех представителей мужского пола, а против патриархата как системы.
Фото активисток, выступающих против трансгендерных людей. Фото — The Independent.
А как вообще появился радикальный феминизм?
Считается, что современное движение зародилось в 1960-е годы в США, во время политических движений, борьбы за гражданские права и выступлений против расизма. Со временем радикальные феминистки начали выступать против «национально-освободительной борьбы, в которой доминируют мужчины», и сосредоточились на борьбе за права непосредственно женщин: за свободный доступ к абортам и равную оплату труда.
А еще на идее того, что патриархат — старейшая и наиболее мощная форма эксплуатации. Постепенно активистки «откололись» от левых мужских организаций, которые якобы использовали усилия женщин для поддержки своих целей. Таких, в которых освобождение женщин от патриархата не учитывалось.
Основные проблемы, которыми по сей день занимаются радикальные феминистки, выглядят так (во многом они пересекаются с ценностями либеральных феминисток):
защита репродуктивных прав женщин: свобода выбора рожать, делать аборт, использовать противозачаточные или вообще пройти стерилизацию;
разрушение традиционных гендерных ролей в личных отношениях и в политике;
понимание порнографии как индустрии, наносящей вред женщинам;
транслирование идеи, что изнасилование — не просто желание получить секс любым способом, а выражение патриархальной власти;
понимание, что проституция при патриархате — угнетение женщин в сексуальном и экономическом плане;
критика правительства и религиозных институтов, которые исторически основывались на патриархальной власти.
А все радикальные феминистки против транслюдей?
Нет, далеко не все. Как и в любом движении, в радикальном феминизме существуют разные направления. Так что вопросы трансгендерной идентичности — все еще повод для разногласий между представительницами радфем.
Некоторые из них поддерживают права транслюдей и видят в этом борьбу за гендерное освобождение, другие — считают, что транслюди продвигают патриархальные гендерные нормы. Такие, где женщины красивые и нежные, а мужчины — грубые и деятельные.
Последняя группа обозначает свои взгляды как трансисключающий радикальный феминизм (trans-exclusionary radical feminist — TERF), или гендернокритичный радикальный феминизм.
Популярные тезисы, которые часто защищают TERF:
трансгендерные женщины — это карикатура на женщин. Женщину нельзя «надеть, как костюм». Приобретая «женские атрибуты» — длинные волосы, маникюр, макияж, каблуки, — трансженщины не только не становятся женщинами, по мнению TERF, но и поддерживают существующие стереотипы;
трансженщины используют свой статус в корыстных целях, чтобы получить доступ к женским пространствам — раздевалкам, туалетам, центрам поддержки или даже тюрьмам. А также чтобы реализоваться в каких-либо сферах — например, существует мнение о том, что некоторые спортсмены умышленно совершают транспереход, чтобы участвовать в женских соревнованиях, где победить им будет легче.
Мнения сторон
Мнение о том, что трансгендерным людям нет места в феминизме, впервые выразила радикальная феминистка Дженис Рэймонд в книге «Империя транссексуалов: создание женщины-мужчины», опубликованной в 1979 году.
«Рэймонд считала, что все транссексуалы были обманщиками патриархата, “калечащими” свои тела, чтобы жить в соответствии со стереотипами о половых ролях — вместо того, чтобы изменить эти роли с помощью программы радикального феминизма. Другие феминистские работы 1970-х годов также затрагивали антитрансгендерные идеи. В своей книге Gyn/Ecology 1978 года феминистка Мэри Дейли сравнила “феномен” трансгендерных людей с блекфейсом и высказывала такие утверждения, как: “Можно сказать, что хирурги и гормональные терапевты транссексуального королевства… производят женских личностей. Но они не могут производить женщин”», — говорит трансгендерный писатель и актер Макс Вольф Валерио.
Вот как логика TERF объясняется в брошюре Unpacking TERF Logic: трансженщины (при рождении им был приписан мужской род) — не женщины, а «переодетые мужчины». А трансмужчины (при рождении им был приписан женский род) — это «сбитые с толку лесбиянки».
«Радикальные феминистки считают, что гендерное угнетение можно отменить, только избавившись от всей концепции гендера, и они рассматривают трансгендеров как угрозу этому мнению», — считает писательница Эмма Аллен, автор этой брошюры.
В либеральных западных кругах подобную позицию часто называют фашистской и считают, что она подрывает способность трансгендерных людей жить свободно и участвовать в жизни общества.
Критикуя TERF, либеральные феминистки заявляют, что гендер — это нечто гораздо большее, чем бинарная система, где на одной стороне ринга находятся женщины (угнетенные), а на другой мужчины (угнетатели). Также они подчеркивают, что трансгендерные люди тоже страдают от патриархата и сталкиваются с насилием.
«Некоторые транслюди совершают плохие поступки потому, что они люди, а не потому, что они транслюди», — так звучит популярная фраза в кругах либеральных феминисток.
Один из главных камней преткновения — присутствие трансгендерных людей в «женских пространствах». В более прогрессивных странах, например, создаются «гендерно-нейтральные места», доступные для всех полов.
Фото — The New York Times.
«Всю нашу жизнь мы хорошо понимали нашу уязвимость как женщин, поэтому я не понимаю, почему, когда мужчина говорит, что он женщина, его пенис больше не считается проблемой. Мужчины насилуют женщин и девочек в ванных комнатах все время, так что женские опасения по этому поводу небезосновательны», — говорит радфем активистка Кэти Бреннан.
Поспорить с этим заявлением сложно — из-за отсутствия статистики о том, какой процент трансгендерных людей действительно «пользуется» своим статусом для совершения насилия.
«Действительно, если кто-то и подвергается опасности в общественных туалетах, так это трансгендерные люди, которые могут столкнуться с жестоким обращением или нападением, независимо от того, какой туалет они выберут. Опрос 6000 трансгендерных американцев, проведенный в 2011 году, показал, что более половины опрошенных сообщили о домогательствах в общественных местах, включая ванные комнаты, рестораны и отели. Вот почему было принято решение сделать общественные туалеты немного более безопасными для трансгендеров», — парирует феминистка Тина Васкес.
Фото — Metro.
В мае 2018 года группа женщин, часть из которых надела накладные бороды и манкини (бабл: Мужской купальник, который носит главный герой фильма «Борат»), пришла в мужской бассейн английского города Хэмпстеда, заявив, что они «идентифицируют себя как мужчины», — в знак протеста против гендерной политики.
Таким образом они высказались против нововведения, позволяющего трансгендерным женщинам использовать женский бассейн. Полиция подобный перформанс не оценила и заставила их покинуть помещение.
Эта акция — часть британского движения #Manfriday. По пятницам его участницы идентифицируют себя как мужчины и приходят в мужские пространства. Так они выступают против самоидентификации трансгендерных людей и настаивают на том, чтобы женские пространства оставались действительно женскими.
«В идеальном мире мы бы не стеснялись своих тел, женщины были бы в безопасности и в смешанных пространствах, не существовало бы гендерных стереотипов, а дети и взрослые могли бы носить любую одежду, играть с любыми игрушками и участвовать в общественной жизни так, как они хотят. Однако даже при таком идеальном сценарии все еще нужны будут пространства, разделенные по половому признаку, просто потому, что у мужчин и женщин разные потребности. Отказ от гендера не приведет к внезапному исчезновению этих потребностей… Такие слова, как “женщина”, должны означать что-то. Отрицание того, что “женщина” означает именно “человек женского пола”, но включает любого человека с любым биологическим строением или социализацией, означает лишить это слово смысла», — пишут #Manfriday на своем сайте.
Часто позиция трансэксклюзивных феминисток основывается на том, что мир пока что не добился окончательного соблюдения прав женщин, чтобы переключаться на другие ступени инклюзивности — например, если говорить о трансгендерных женщинах.
История об отношении к трансгендерности — это история двух групп, которые находятся в процессе признания и борьбы за права: женщин и транслюдей. У каждой из них свое понимание инклюзивности — и того, насколько далеко она может зайти.
