Колумнист Маяка Александр Топилов — о психоделическом вторжении Александра Ройтбурда в тавтологический галлюциноз Одесского художественного музея. 
В Одессе, конечно, есть культурные единицы мирового уровня: один режиссер (Кира Муратова), один писатель (Михаил Жванецкий), один музыкант (Алексей Ботвинов), один скульптор (Михаил Рева), один художник (Александр Ройтбурд). Да, их всех по одному, но хоть так. И если всех остальных Одесса более-менее любит и приемлет, то почему-то у Ройтбурда с городом взаимоотношения складываются не очень гладко. И тут дело вовсе не в Ройтбурде, одном из самых значительных и успешных современных художников Украины (его работы находятся в нью-йоркском МОМА, в киевском Национальном художественном музее и «ПинчукАртЦентре», в московской Третьяковской галерее и питерском Русском музее, а также в крупных музеях Одессы, Дарема, Любляны и других коллекциях, а в 2009 году его картина «Прощай, Караваджо» была куплена на аукционе Phillips за рекордную на то время для украинского арт-рынка сумму), а в какой-то страшной провинциальной зашоренности одесситов. Потому что на самом деле Ройтбурд для Одессы сделал очень много. 
Еще в 1993 году Ройтбурд стал соучредителем ассоциации «Новое искусство» в Одессе. В 1994 году ему предложили создать в Одессе филиал Фонда содействия развитию искусств Украины. Филиал был создан, и Александр вместе с Михаилом Рашковецким начали документировать всю художественную жизнь Одессы и делать выставки. После этого сюда приехало руководство фонда — посмотреть на художественную жизнь Одессы. И они увидели, что здесь не просто бьющая ключом художественная жизнь, а есть некая структура, созданная самими художниками без какого-либо участия государства, выполняющая те же функции, которые выполняет Центр современного искусства Сороса, только без денег. Таким образом, в качестве исключения, в 1996 году было принято решение открыть Центр современного искусства Сороса не только в столице, но и в Одессе, поскольку здесь уже была готовая структура. Ройтбурд и возглавил одесский центр Сороса.
В 1990-е годы Ройтбурд был одним из ключевых культурных деятелей города, инициировавших в Одессе арт-среду и создавших некий базис. Тогда же, в конце 1990-х, он создает свою работу «Психоделическое вторжение броненосца «Потемкин» в тавтологический галлюциноз Сергея Эйзенштейна», которую впоследствии приобрела МОМА (Нью-Йорк). Это была одна из первых работ украинских художников, участвовавшая в большом мировом проекте (Венецианское биеннале, 2001). До этого были, конечно, Михайлов, Лейдерман, — но их больше брали в России.
В 2002 году Марат Гельман предлагает Ройтбурду возглавить его галерею в Киеве. Сорос тогда уже закрыл центр (и в Одессе, и в Киеве), галерея Евгения Карася трансформировалась из арт-центра в галерею со своим кругом художников, Пинчука еще не было, и галерея Гельмана стала для Киева, пожалуй, единственной консолидирующей площадкой для художников. Именно команда галереи Гельмана начала процесс создания «ПинчукАртЦентра», прописав для него концепцию и собрав первую выставку.
В Киеве, конечно, культурная жизнь гораздо многогранней и насыщенней, чем в провинциальной Одессе, но, определенно, в 2000-е Ройтбурд сыграл в ней свою роль. Сейчас, на исходе 2010-х годов, у Одессы наконец-то снова появился шанс стать значимой точкой на культурной карте страны. У Ройтбурда, претендующего на должность директора художественного музея, есть четкое понимание происходящего и довольно внятный концепт будущего. Он четко осознает пределы своей компетенции и функции. Его концепция стратегии культурной политики ясна и осмысленна. Это было в 2015 году, и ни о каких музеях тогда речь не шла. Так что, возможно, речь идет о шансе. И это шанс не столько для Одессы, сколько для Украины вообще.
Сейчас Александр Ройтбурд — мощнейший культурный магнит. После того, как в интернете появились первые новости о том, что он, возможно, возглавит Одесский художественный музей, ему тут же предложили безвозмездно свои работы такие видные украинские художники, как Матвей Вайсберг и Влада Ралко, а Марат Гельман, однажды назвавший Ройтбурда одним из своих любимых современных украинских художников, знатно протроллил музей, подарив ему работу Ройтбурда из своей личной коллекции. И это все происходит прямо сейчас, когда Ройтбурд еще не стал директором. Так что есть все основания полагать, что ему, возможно, удастся инициировать некий ренессанс музея. Ренессанс города. Ренессанс страны. Важно ему хотя бы не мешать. Александр Топилов Иллюстрация Алины Кропачовой
В Одессе, конечно, есть культурные единицы мирового уровня: один режиссер (Кира Муратова), один писатель (Михаил Жванецкий), один музыкант (Алексей Ботвинов), один скульптор (Михаил Рева), один художник (Александр Ройтбурд). Да, их всех по одному, но хоть так. И если всех остальных Одесса более-менее любит и приемлет, то почему-то у Ройтбурда с городом взаимоотношения складываются не очень гладко. И тут дело вовсе не в Ройтбурде, одном из самых значительных и успешных современных художников Украины (его работы находятся в нью-йоркском МОМА, в киевском Национальном художественном музее и «ПинчукАртЦентре», в московской Третьяковской галерее и питерском Русском музее, а также в крупных музеях Одессы, Дарема, Любляны и других коллекциях, а в 2009 году его картина «Прощай, Караваджо» была куплена на аукционе Phillips за рекордную на то время для украинского арт-рынка сумму), а в какой-то страшной провинциальной зашоренности одесситов. Потому что на самом деле Ройтбурд для Одессы сделал очень много. Еще в 1993 году Ройтбурд стал соучредителем ассоциации «Новое искусство» в Одессе. В 1994 году ему предложили создать в Одессе филиал Фонда содействия развитию искусств Украины. Филиал был создан, и Александр вместе с Михаилом Рашковецким начали документировать всю художественную жизнь Одессы и делать выставки. После этого сюда приехало руководство фонда — посмотреть на художественную жизнь Одессы. И они увидели, что здесь не просто бьющая ключом художественная жизнь, а есть некая структура, созданная самими художниками без какого-либо участия государства, выполняющая те же функции, которые выполняет Центр современного искусства Сороса, только без денег. Таким образом, в качестве исключения, в 1996 году было принято решение открыть Центр современного искусства Сороса не только в столице, но и в Одессе, поскольку здесь уже была готовая структура. Ройтбурд и возглавил одесский центр Сороса.
В 1990-е годы Ройтбурд был одним из ключевых культурных деятелей города, инициировавших в Одессе арт-среду и создавших некий базис. Тогда же, в конце 1990-х, он создает свою работу «Психоделическое вторжение броненосца «Потемкин» в тавтологический галлюциноз Сергея Эйзенштейна», которую впоследствии приобрела МОМА (Нью-Йорк). Это была одна из первых работ украинских художников, участвовавшая в большом мировом проекте (Венецианское биеннале, 2001). До этого были, конечно, Михайлов, Лейдерман, — но их больше брали в России.
В 2002 году Марат Гельман предлагает Ройтбурду возглавить его галерею в Киеве. Сорос тогда уже закрыл центр (и в Одессе, и в Киеве), галерея Евгения Карася трансформировалась из арт-центра в галерею со своим кругом художников, Пинчука еще не было, и галерея Гельмана стала для Киева, пожалуй, единственной консолидирующей площадкой для художников. Именно команда галереи Гельмана начала процесс создания «ПинчукАртЦентра», прописав для него концепцию и собрав первую выставку.
В Киеве, конечно, культурная жизнь гораздо многогранней и насыщенней, чем в провинциальной Одессе, но, определенно, в 2000-е Ройтбурд сыграл в ней свою роль. Сейчас, на исходе 2010-х годов, у Одессы наконец-то снова появился шанс стать значимой точкой на культурной карте страны. У Ройтбурда, претендующего на должность директора художественного музея, есть четкое понимание происходящего и довольно внятный концепт будущего. Он четко осознает пределы своей компетенции и функции. Его концепция стратегии культурной политики ясна и осмысленна.Когда-то Александр Ройтбурд уже рассуждал на тему новой украинской культурной идентичности: «Системной академичной коллекции украинского искусства нет. А все, что не куплено, потеряно для истории. Михаил Терещенко собирал свою коллекцию, выстраивая цельную картину. Третьяков свою коллекцию конструировал. Он видел в художнике потенциал и покупал у него картины в таких масштабах, что художник благодаря этому мог не писать на заказ, не размениваться на обслуживание частных вкусов, а искать, щупать, расти».
Это было в 2015 году, и ни о каких музеях тогда речь не шла. Так что, возможно, речь идет о шансе. И это шанс не столько для Одессы, сколько для Украины вообще.
Сейчас Александр Ройтбурд — мощнейший культурный магнит. После того, как в интернете появились первые новости о том, что он, возможно, возглавит Одесский художественный музей, ему тут же предложили безвозмездно свои работы такие видные украинские художники, как Матвей Вайсберг и Влада Ралко, а Марат Гельман, однажды назвавший Ройтбурда одним из своих любимых современных украинских художников, знатно протроллил музей, подарив ему работу Ройтбурда из своей личной коллекции. И это все происходит прямо сейчас, когда Ройтбурд еще не стал директором. Так что есть все основания полагать, что ему, возможно, удастся инициировать некий ренессанс музея. Ренессанс города. Ренессанс страны. Важно ему хотя бы не мешать. Александр Топилов Иллюстрация Алины Кропачовой
Александр Топилов увлекательно пишет, многого изложенного в этом материале я ранее не знала