11 июня 2019

«Мне 19 и я скучаю по СССР»

Журналистка Маяка Надя Глушкова записала монолог 19-летнего студента-медика Игоря, который никогда не жил в СССР, но считает его почти идеальной моделью государства. Дисклеймер: мнение редакции и журналистов может не совпадать с мнением наших героев.

Об СССР я узнал от своих родителей, и мое первое положительное впечатление было сформировано благодаря их воспоминаниям. Естественно, это рассказ про пломбир, который стоил три копейки и был вкусный, а сейчас пломбир совсем не такой.

Я раньше не разделял два этих понятия – Советский Cоюз и Украину.

Мне казалось, что мы являемся логичным продолжением союза. Посыл, что Украина – это другая страна, которая хочет оторваться от своего прошлого, по моим ощущениям, появился после событий 2014 года. До этого никакого деления не было. Определенным лицам все меньше и меньше хочется иметь связь с СССР.

Мне нравится то, что в Советском Cоюзе были хорошо поставлены все социальные институты. Медицина, Министерство внутренних дел, армия.

В основе всех социальных институтов необходимо поставить образование. В Советском Cоюзе оно было хорошим – кто-то называет лучшим в мире, кто-то говорит, что мы постоянно соперничали в этом вопросе с Индией или США. Благодаря образованию люди получали возможность делать открытия.

У нас была шикарная социальная медицина. Если сейчас мы берем западный образец и стремимся к страховой медицине (в Украине уже социально-страховая медицина), тогда это была чисто социальная медицина. Каждый получал необходимые ему медицинские услуги в нужном объеме. Насколько я помню, если сейчас только первые три дня содержания на стационаре оплачиваются государством, тогда абсолютно все время, что ты лежал в больнице в стационарном режиме, полностью покрывалось государством. Кормежка, койкоместо и необходимые медикаменты тоже были бесплатными. Ближе к перестроечному времени, когда медикаментам была импортная альтернатива, ты уже выбирал: пользоваться бесплатными, но отечественными препаратами, или за свои деньги купить заграничные. Конечно, социальная медицина сейчас – это утопия, потому что у нашего государства просто нет столько денег. Взять и резко вернуть ту медицину не получится.

У меня отец военный советской армии. Я всегда слушал о ее достижениях. Здесь нельзя сказать, что это навязано. У меня никогда не возникало вопросов: советская армия лучшая или не лучшая? Просто потому что мы во Второй мировой победили.

Никогда не возникало вопросов и о качестве нашей армии, поскольку совершенно очевидно виден результат – победы в разных войнах. Большая часть других стран до сих пор пользуется военной техникой, произведенной Советским Союзом. Во-первых, это говорит о качестве конкретного автомата, конкретного болтика, который до сих пор стоит на своем месте, и просто о том, что вся техника, которая была произведена в союзе, дожила до нашего времени.

У меня в голове есть образ дяди Степы милиционера. Или как в фильмах очень часто показывают: ГАИшник, который стоит прямо посреди улицы и все там разруливает. Мне кажется, что в Советском Союзе была лучшая милиция. Может, достижения милиции тогда, полиции сейчас, они одинаковые. Я не знаю, какая раскрываемость была тогда, а какая сейчас. Преступность сегодня растет. Не знаю, какие факторы это подогревают, но тогда такого не было. Возможно, из-за того, что милиция работала лучше. У меня просто по умолчанию есть ощущение, будто милиция тогда была надежнее.

Людям находили общественно-полезные занятия.

В Советском Союзе в принципе были развиты общественные работы. Хулиганов, мелких бандитов выводили мести улицы. Люди собирались на какие-то субботники, выбирали из профсоюзов дружины. А для детей общественные работы были своеобразными кружками по интересам.

Например, при классе организовывался кружок автодорожников. Детям выдавали документы юного автодорожника; на самом деле, юридической силы они не имели никакой, я думаю. Вся их общественная работа заключалась в том, что они выходили на улицы, стояли там определенное количество часов, дежурили в общественных местах, следили за тем, чтобы пешеходы переходили улицу там, где положено. Грубо говоря, они помогали гаишникам. Моя мама была в таком кружке. У них были постановки, сценки. Типа “Ты перешел в неположенном месте?” Видишь, я же знак “Стоп”. Серьезно, у них даже костюмы были разные.

Свободы слова в Советском Союзе не было и это очевидно.

Тогда много чего цензурировалось, было такое явление как диссидентство. Сейчас диссидентов уже нет, потому что позволено высказывать свое мнение. Но опять же, раньше тебе запрещали писать, потому что твои идеи не совпадали с идеями партии. А сейчас у тебя только номинальная свобода слова. Потому что, допустим, на канале своего конкурента ты не выскажешь свободно свою точку зрения, не совпадающую с генеральной линией этого СМИ.

Определенная цензура может быть, но не идейная. Правительство не должно цензурировать критику в свою сторону. При этом, мы обязаны запрещать публикации с ненормативной лексикой или порнографией, например.

При сильном лидере, когда строится сильное государство, наверное, не обойтись без каких-то жертв. И иногда даже человеческих жертв. Но оправдать это никак невозможно.

Сталин – это определенно неоднозначная личность. Потому что он – сильный лидер, и мы должны быть благодарны ему за это. Поскольку то, что у нас есть сейчас, – если не во многом, то какая-то львиная доля это именно заслуги Иосифа Виссарионовича. При сильных лидерах всегда происходят какие-то гражданские репрессии, внутриусобицы и так далее. У США были гражданские войны, у европейских стран тоже. Любое современное сильное европейское государство имеет многовековую историю – если не тирании, то таких же сильных лидеров, при которых были какие-то репрессии.

Но с другой стороны политику Сталина нельзя считать человечной, потому что действительно многие люди лишились семей из-за его идей, из-за каких-то решений. Массовые расстрелы, конечно же, не есть хорошо, это нельзя вообще никак одобрять.

Я где-то слышал такое выражение: “Ни одно государство не стоит жизни даже одного человека”. Чисто по-человечески, это именно так выглядит. Но, безусловно, нужно принимать во внимание, за что люди были репрессированы, за что люди расстреливались. Потому что в общей сумме всех расстрелянных людей ведь были действительно такие, которые препятствовали развитию государства в целом. Фактически, так или иначе являлись врагами этого государства.

Я могу положительно говорить о Сталине и его политике, только закрывая глаза на те бесчинства, на ту бесчеловечность, которую он порой проявлял.

Скажу так, респект Сталину как лидеру и как человеку, благодаря которому вообще такая вещь как биполярность мира возникла. Он сделал из Советского Союза Советский Союз. Хотя бы потому, что стоял во главе той армии, тех людей, которые сохранили этот самый союз. Но все эти плюсы омрачает его внутренняя политика в форме массовых репрессий.

И возвращаясь к разговору о социальных институтах, нелегко сказать наверняка, замечали ли люди вообще их слаженную работу во время репрессий. Я имею в виду, сложно, наверное, гордиться своей милицией или довольствоваться бесплатными путёвками в санаторий, когда твоих соседей с определенной регулярностью забирают люди в шляпах.

Железный занавес бы рухнул, но не полностью.

Раз железный занавес был политикой Советского Союза на протяжении многих лет, даже факт того, что он бы рухнул, не означал бы того, что нам дают абсолютную волю. Типа, езжайте куда хотите, мы будем закупать все импортное и так далее. Какой-то контроль над общественностью бы сохранился. Или в виде усложненных, получаемых какими-то бюрократическими схемами виз, или просто тем, что не служил ты в армии — не имеешь права поехать за границу.

Первые сдвиги в политике Советского Союза произошли потому, что люди были недовольны тем, что живут в консервной банке, за железным занавесом. У них нет права слова, они почему-то не могут носить джинсы — или эти джинсы очень тяжело достать. Почему мы должны это терпеть?

Мне нравится единство, которое обеспечивает однопартийность.

В плане того, что люди объединены одной идеей, что нет постоянного дерганья в разные стороны, что люди четко знают направление, в котором они идут – мне нравится однопартийность. Но с другой стороны это, наверное, действительно ущемление чьих-то прав. Потому что кто-то всегда будет не согласен с мнением этой единой партии, с теми идеалами, с теми идеями, с теми решениями, которые она навязывает и предлагает. Поэтому, возможно, в идеальном обществе ситуация выглядит примерно так: есть одна партия, но при ней существует какой-то аппарат, который оказывает ей оппозицию.

Я никогда не читал “Капитал”, но, насколько я знаю, Маркс не предлагал лишать людей свободы слова, своими идеями он не предлагал устраивать консервную банку и вешать железный занавес. Он искал способы людям жить лучше, в более-менее равных условиях, как уравнять все классы. Даже точнее — уничтожить класс как понятие. Пока, по умолчанию, насколько  мне позволяет осведомленность — да, скорее я согласен с Марксом.

Для меня неприемлемо отсутствие Бога в государстве.

Я верующий человек, для меня вопрос церкви важен. Поэтому, при всей своей симпатии к Советскому Союзу, я против атеистичной доктрины. В этом отношении спасибо нашим бабушкам, которые тайком всех крестили и сохранили нашу веру.

Мне нравится такая мысль: во многом Советский Союз жил правильно, социальные институты работали, все было для народа, но из-за того, что церкви не было, с христианской точки зрения, концепция заведомо провальная. Потому что все, что делается не с Богом, — обречено на провал.

Залог успеха — наличие здоровой конкуренции в лице США и блока НАТО, что очень сильно сказалось на военной индустрии.

Государство, которое занимается военной индустрией, всегда впереди. Все передовые технологии так или иначе связаны с военным делом. Потому что военными силами государство старается максимально обезопасить себя. Соответственно, занимаясь военным делом, ты так или иначе будешь развиваться.

Ну и общность идеи. Однозначно можно сказать, что в 50-60-ые люди были охвачены одной идеей — построить государство. И они его построили. В послевоенное время все столкнулись с разрушенными домами, разоренными землями. Все то, что сохранили, — с тем и жили, стараясь максимально это приумножить, все вместе, рука об руку. Вот и разрослись в такое государство.

И есть лишь один вопрос: почему, если тогда все так классно работало, сейчас от этого отходят?

Комментарии