Конечно, нам известно, что существуют похоронные агенты, церемонимейстеры, те кто несут гроб и закапывают его. На кладбищах кто-то ставит надгробные плиты и оформляет памятники. На деле, мы мало что знаем о работниках похоронного сервиса. Как они относятся к смерти, любят ли свою работу и что чувствуют, постоянно сталкиваясь со скорбящими людьми? Четыре героя рассказали нам о том, какую роль играют при прощании с человеком, и считают ли свою работу особенной.
«Розыгрыш надгробной плиты выиграла моя подруга. Она была очень рада»
Алексей, скульптор
Инстаграм – это не только о селфи и фоточках еды, но и о магазинах на любой вкус. Сегодня, в похоронных профилях можно увидеть хэштеги, работу смм-менеджеров, креатив и конкурсы.
@stella_niko — один из первых по запросу «памятники» в Инстаграме. Описание аккаунта лаконично: «Сделаем на совесть». Аккаунт относится к николаевской фирме «Пантеон». Все фото выдержаны в едином стиле, а в сторис публикуется рабочий процесс: гравировка портретов покойных, создание кладбищенских скульптур. Иногда здесь даже проводят giveaway – розыгрыши надгробных плит. Как и в профиле обычного блоггера, встречаются голосования (какая скульптура нравится больше), гифки в сторис, посты о разнообразии памятников по всему миру.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Хозяин николаевской фирмы, 32-летний скульптор Алексей, занимается изготовлением памятников уже 8 лет, Инстаграм — полностью заслуга его жены. Она сама выезжает на производство, фотографирует процесс, пишет посты. Розыгрышем плиты и эстетикой профиля Алексей гордится. По его словам, это повышает продажи.
«По поводу розыгрыша надгробной плиты – скептиков было достаточно. Но девушка, которая выиграла этот giveaway, очень обрадовалась. Совпало так, что она как раз хотела ставить памятник своему дедушке. Встретились с ней и оказалось, что мы старые друзья, просто я не узнал ее голос по телефону. Я был безумно рад оказать такую услугу моей подруге», – рассказывает скульптор.
«Многие люди замыкаются в себе, увидев такой розыгрыш. Говорят: “Мне пока это не нужно” и почему-то имеют в виду себя. Я считаю, нужно быть прагматичнее и подумать. Если человек участвует в розыгрыше зимой, это лучшее, что может быть. Зимой мы не делаем никаких земельных установок, просто работаем с камнем в цеху, занимаемся художественным оформлением и делаем настоящие “перлы”.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
В любом бизнесе самое важное — идти в ногу со временем. Мы тратим большие усилия на Инстаграм, пром.юа и другие сайты. Безусловно, для людей это новый формат. Они привыкли, что нужно как в Советском союзе — приехать в цех, заказать памятник и ждать его год. Мы же знакомим их со своим продуктом в интернете, тем самым, подготавливаем к встрече. Это очень мудрое решение. Да, в комментарии приходят скептики, пишут какие-то шутки, но я сразу забываю об этом. Эти люди очень ограничены.
Помимо плиты мы уже разыгрывали мраморный подсвечник на могилу. Это такая новинка на рынке и под постом было значительно больше комментариев. В будущем тоже планируем такие конкурсы. Когда мы фотографируем памятник, то подаем его эстетично. При встрече объясняем людям, что вот есть камешек, а в него мы потом вложим душу.
Этот бизнес не держит слабых духом людей. У меня внутри все как будто твердеет, и я ничего не ощущаю. Просто стараюсь быть бдительным, правильно употреблять слова, говоря о памятнике. Для людей это свято, а я отношусь к этому, как к работе с камнем. Разве что иногда я становлюсь сентиментальным, когда смотрю на фотографии умерших. Все эти улыбки и лица становятся похожими. Видишь в них своих знакомых, пускай далеких, но ранее уже встречавшихся.
В сторис мы часто постим гравировку памятников. Наши клиенты относятся к этому без смущения. К тому же, я не раз слышал от них такую фразу: “Вот мой памятник все-таки самый красивый”. Это немного потешно, но я вижу в их глазах какое-то умиление и гордость от полученного результата».
«Когда я несу гроб, думаю о том, чтобы побыстрее закончилась смена»
Александр, сносчик гробов
Саше (имя изменено по просьбе героя) 17 лет, он оканчивает морское училище и больше года подрабатывает сносчиком гробов в одном из похоронных агентств Одессы. «Вообще я с 15 лет работаю, не хотел сидеть на шее у родителей», – рассказывает парень.
«Официальное название этой профессии “сносчик”, а не “гробонос”, как часто называют. У меня такое к этому отношение — не задумываться, а просто работать. Мама была не против, что я работаю в похоронном агентстве. Друзья тоже нормально отнеслись. Двоих я устроил работать сносчиками.
Обычно я работаю по выходным. Приезжаю в агентство и начинается наряд. Мы переодеваемся, дресскод сносчиков — черные туфли, черные брюки, черная рубашка и плащ зимой. После этого мы садимся в катафалк и едем в морг — забрать тело. Дальше везем его на адрес, кладбище или в храм, как заказывают родственники. На один наряд выделяется минимум 4 человека. Если гроб не очень тяжелый, этого вполне достаточно. Но могут взять и 12, если он весит килограмм 200. Такой гроб сначала несут 6 человек, потом меняются и несут другие 6.
До работы в агентстве я видел покойников всего 2-3 раза, когда умирали родственники. Сейчас уже побывал где-то на сотне похорон. Первый мой рабочий день был в Овидиополе. Я не чувствовал никакого испуга. Реакция была спокойная, мне не хотелось падать в грязь лицом.
Похороны длятся всегда по-разному — в среднем, где-то часа 4-5. Это легкая работа, но если гроб тяжелый, его сложно нести на плечах. Из-за того, что я человека не знаю, мне его хоронить морально не тяжело. Жутко было только один раз, когда мама хоронила своего ребенка. Ему было где-то лет 40, а ей 60. А так, у меня еще не было умерших младше 35 лет. Можно сказать, повезло. У моего друга были похороны маленького ребенка и он сказал, что это самое страшное. Он попросил руководство больше не ставить ему такие наряды.
На работе есть разные случаи. Бывало и такое, что сносчики роняли гроб. Хорошо, что не на моей смене. Я даже не знаю, как это происходит, но человека точно лишают зарплаты за день. Вообще в таких случаях, если кто-то роняет гроб, но у тебя нормальная реакция — ты сможешь его перехватить. Еще друг рассказывал, что как-то перепутали яму покойника. Гроб уже начали закапывать, когда поняли, что яма не та. Родственники очень сильно тогда возмущались.
Слышал истории, как покойники шевелят какими-то частями своего тела. Как будто сгибаются. Я такого ни разу не видел, но это происходит из-за сокращения мышц. Если я не ошибаюсь, из-за этого людям связывают руки и ноги в морге. Перед захоронением их развязывают. Также, практически всем покойникам в морге заклеивают глаза и рот суперклеем, чтобы они не открывались. Как патологоанатом гримирует тело перед похоронами я видел только один раз, а вот как заклеивает рот — постоянно.
Самый неприятный момент был в морге Ильичевска. Оттуда я запомнил резкий запах распиленного черепа. Это самый ужасный запах в мире. Не знаю как описать, но похоже на то, как стоматолог сверлит зуб. У меня были рвотные рефлексы от этого запаха.
Когда я несу гроб, думаю о том, как побыстрее закончится смена. На кладбище мы передаем гроб специальным людям, копщикам. Они опускают гроб в могилу на тросах и закапывают его.
Как таковых, странных похорон не бывает. Обычно все идет по одному и тому же сценарию. За все время, что я работаю, был только один раз, когда покойного не отпевали, а сразу повезли в крематорий. А так, на каждом наряде есть батюшка. Вообще у нас традиции соблюдаются. Например, голова всегда должна быть выше ног при подъеме или спуске по ступенькам. Перед входом в храм мы разворачиваемся так, чтобы ноги были впереди. В храме разворачиваемся еще раз и ставим так, чтобы ноги были повернуты ко входу.
Сносчикам платят не так уж и много. Агент или организатор получают намного больше — до 10% от стоимости похорон. В агентстве часто подрабатывают студенты, в летнее время работают даже школьники. Осенью они обычно уходят.
Хочешь не хочешь, в такой работе отношение к смерти становится спокойным. Я видел очень большое количество покойников, для меня они уже стали наравне с живыми людьми. Я не испытываю дискомфорта, когда нахожусь рядом с ними. Смерть — это естественно и к ней нужно быть готовым».
«Я храню фотографии покойных. Их собрался целый ящик»
Татьяна, продает памятники и похоронные плиты
В районе села Корсунцы, недалеко от поселка Котовского расположен ряд «точек» по продаже памятников. Возле проезжей части строится отель, в нескольких метрах от него торгуют скульптурами с ангелами, плитами в форме позолоченных гробов и крестами. Здесь нас встречает и отводит в свою мастерскую Татьяна. «Золотые гробы» и кресты – соседствующие с ней бизнесы. Женщина не считает их своими конкурентами и говорит, что ее дело – одно из первых в городе. Оказывать услуги по изготовлению «гранитных памятников и надгробных сооружений» (официально бизнес звучит именно так) она с мужем начала еще 25 лет назад, в 90-е.
«На предприятии работать не было смысла – платили мало денег. Кто-то подсказал мужу делать памятники – тогда мы и начали ваять их дома. Вообще я по профессии экономист, муж – радиомеханик, но каким-то образом научились делать памятники. Жизнь заставила. Заливали бетонные формы в гараже, потом начали закупать камень. Сейчас мы занимаемся только гранитом», – рассказывает Татьяна.
Свою деятельность женщина никак не связывает со смертностью людей. Этим вопросом занимаются похоронные бюро. Памятник же можно поставить спустя долгое время после смерти. Некоторые не ставят его вообще.
«Мы не стоим первыми в цепи. Когда умираешь, необходимо купить гроб – без него нельзя хоронить. Обязательно нужно заказать яму, заказать автобус и так далее. Памятник может и 5, и 10 лет подождать. От этого ничего не меняется. Не могу назвать этот бизнес страшно прибыльным. Конечно, на хлеб хватает, но особых высот нет. Средняя цена приличного памятника – тысяча долларов. Есть работы подешевле, но это “эконом-вариант”. Сейчас война, кризис, люди обеднели. В нашем деле, все зависит от их благосостояния. Ведь памятник – это последнее звено, после хлеба, бензина, одежды.
К нам люди обращаются чаще лично. Объявление о продаже памятников я не даю уже больше 10 лет. У меня нет сайта, не считаю его каким-то двигателем торговли. Только раз в год звонят из «Желтых страниц» – ресурс в интернете, я около 10 лет назад согласилась с ними сотрудничать. Обновляю там информацию, кроме этого ничего. Для клиентов важен опыт и репутация на рынке. Потом они просто рекомендуют мои памятники другим.
Я не могу сказать, что эта работа морально тяжелее других. Негатив, конечно, исходит от людей, но ведь он есть везде. У меня есть сочувствие к клиентам, многие из них приходят сюда с горем и это как-то откладывается на душе. Но некоторые приходят уже спокойными – потому что проходит время. Спустя несколько лет после смерти близкого человека, они уже успели пережить горе.
Если убрать аспект переживания – это абсолютно обычная работа. Я, например, два раза лежала в онкологии. Врачи, общаясь с больными, как-то же справляются с этим. Видеть каждый день, как люди умирают у тебя на глазах – это еще хуже.
Мы же не убиваем людей, мы делаем человеку памятник. А это произведение искусства. Не думаю, что при другом занятии мне было бы легче. Здесь я сама себе хозяйка, у меня нет начальника – я частный предприниматель. Этот аспект мне очень морально помогает.
Я стараюсь клиентам объяснить, что такова жизнь, мы должны смиряться. У людей заложено в организме – чем ближе вы к смерти, тем спокойнее к ней относитесь. Библейский возраст – 70 лет, в эти годы умирать считается нормальным. Конечно, молодым нельзя умирать, они должны прожить полную жизнь. Но не у всех получается, к сожалению».
Дети Татьяны выросли в доме, где делали памятники. «Когда не было с кем оставить, мы брали младшего сына на кладбище, примерять надгробие», — рассказывает женщина. Сейчас, семейным делом интересуется только старший сын. Он занимается гравировкой портретов и надписей на специальном станке. Раньше, всю резьбу делали вручную, но процесс становится все более автоматическим.
«Когда я вижу фотографию покойного человека, то не думаю, как он прожил жизнь. Оцениваю не конкретного человека, а качество фотографии. Смотрю, подходит ли она мне, насколько хорошо снят покойный. Уже становится проще. Если фотографии детей – жалко, конечно. Это чувство вряд ли когда-то пройдет. Но если люди в возрасте, которые уже прожили жизнь – это абсолютно нормально.
За годы работы у меня накопилось несколько ящиков фотографий умерших людей. Родственники приносят фото для памятника, а потом не забирают обратно. Аргументируют это тем, что с кладбища нельзя ничего брать. Но ведь у меня на работе не кладбище, а куда-то кроме цеха я их не вожу. Одно время при установке памятника нужны были оригиналы документов о захоронении. Так некоторые люди и их у меня оставляли – настолько не хотят иметь ассоциаций с кладбищем или смертью. Но я все храню и не выбрасываю. Бывает, спустя годы, кто-то вспоминает и приезжает».
На участке, где находится производство, как на витрине выставлены типы разных скульптур, урн, памятников. Среди черного гранита выделяется маленькая могилка за оградой – песья мордочка улыбается с надгробия. Под портретом собаки написано «Булик».
Фото — Иван Страхов.
Это собака Татьяны. «Мы ее прямо здесь и похоронили, памятник поставили. Она жила с нами 14 лет. Если посмотреть в интернете, так есть не то что специальные памятники для животных, но даже эпитафии. Лично у нас, за все время работы, только один человек заказал надгробие коту. В Украине это не очень популярно, но я не вижу ничего страшного в памятниках для животных. Собака жила в твоем доме столько лет, была членом семьи – нельзя же ее выбрасывать в контейнер, как некоторые делают».
«Друзья называют меня похоронный тамада»
Георгий, организатор похорон
«Сегодня успел похоронить двоих, еще до встречи с вами», — Георгий произносит эту фразу буднично. Молодому человеку 24, и уже полтора года он работает ведущим похоронных церемоний. По образованию Георгий – инженер-гидротехник, раньше работал помощником руководителя геодезической компании. Сейчас, провел уже более тысячи похорон, побывал на всех кладбищах Одессы и области.
«Изначально у меня была тяга к профессии. Мне казалось, что нет ничего интереснее этой работы. В агентстве сначала сказали: “Вы присмотритесь, подумайте. Если готовы — мы всему научим”. Я с восторгом вспоминаю день, когда впервые побывал на кладбище со стороны наблюдателя. У меня была масса впечатлений и эмоций. Сразу пришел к начальству и спросил, когда можно выходить на стажировку.
Мой рабочий день выглядит примерно так. Я приезжаю в офис с утра и получаю разнарядку. Там указан мой маршрут, список всех услуг и атрибутики. Собираю все это вместе и еду в морг. Там уже встречаю родственников покойного, знакомлюсь и сопровождаю их в процессе похорон.
После смерти тело в большинстве случаев попадает в морг. Если родственники хотят установить причину смерти покойного — делают вскрытие. В морге умершего гримируют и одевают. Иногда, если тело нуждается в “восстановлении”, приглашают пластических хирургов, которые смогли бы воссоздать лицо. Тогда человека смогут хоронить в открытом гробу.
Обычно родственники сами выбирают одежду для покойного. У всех это происходит по-разному. В основном, мужчин хоронят в костюмах. Незамужнюю девушку принято одевать в свадебное платье. Военнослужащего хоронят в форме. Часто “похоронные тонкости” зависят еще и от религии. Кого-то и голым, закутанным в саван хоронят. У китайцев принято хоронить человека со всеми его вещами. Если его кремируют, то вещи тоже сжигают. Случается, что родственники привозят целые тюки.
Некоторые клиенты желают развеять прах умершего с самолета или над морем. Я лично такое не провожу — урночку просто отдают кому-то из экипажа и он сам это делает».
Сделать можно все, чего хотят родственники и близкие усопшего — так Георгий описывает организацию похорон: «Часто люди чувствуют свою вину перед родными: недолюбили, недодали, недосказали. Когда еще, как не на похоронах это можно сделать? Они хотят искупить свою вину и не упасть в грязь лицом перед родными. Иногда, это “показуха” и желание произвести впечатление на родственников». На вопрос о самых странных церемониях герой долго думает, а потом говорит: «То, что вам может показаться странным — меня уже не впечатляет».
«Вчера, к примеру, клиенты попросили отвезти их в пиццерию — захотели поминать пиццей. Почему бы и нет, такое тоже случается. Бывает, на похоронах кто-то включает любимую музыку покойного или выполняет его последнюю прихоть. Хоть группу Kiss могут включить или трек «Медуза» Матранга. В гроб покойному принято класть личные вещи. Это может быть все что угодно: начиная от “чекушки” или пачки сигарет и до планшета с телефоном. Пожилым людям кладут в гроб их вставные челюсти. Бывает, родственники складывают чуть ли не все трюмо: баночки, крема, духи. Казалось бы, некуда уже “лепить” – обложено все тело. Но для них это важно.
Иногда, на похоронах бывает, что все идет наперекосяк. Что-то забыли, потеряли, кого-то не дождались – вплоть до того, что гроб не помещается в склеп. Приходится все как-то по ходу решать. За полтора года я бывал на таких церемониях, когда родственники мочились в могилу покойного. Бывает, прямо на похоронах происходит борьба за раздел имущества. Мне приходится отстаивать интересы заказчика и защищать свидетельства и похоронки».
На похоронах Георгий бывает чаще, чем на вечеринках. Помимо самой церемонии он проводит и поминки — помогает людям не только все организовать, но также снять напряжение.
«Поймите, на поминках сидят незнакомые друг другу люди, которые встретились на похоронах. Многие чувствуют себя застенчиво: очень некомфортно просто кушать и молчать. Тут появляюсь я — человек, который их объединяет, говорит траурные речи. После пары рюмок, людям легче завести диалог. Друзья называют меня “похоронный тамада”».
еоргий соглашается, похороны — зрелище не для каждого человека. Близкие люди умершего хотят поделиться своими трагедиями, некоторые видят в ведущем похорон «своего защитника».
«Сегодня хоронил 17-летнего парня, он повесился из-за девушки, так мне рассказывали. Очень много было людей на похоронах: истерики, слезы. Но я от этого всего закрываюсь. У меня как будто стоит блок, меня даже не пробивает на эмоции. Обычно, работа задевает только тогда, когда есть личные переживания: в отношениях, в семье. Ты совсем по-другому воспринимаешь истории людей. Когда я еще не работал в похоронке, для меня это все было очень далеко. Я, как и многие, не хотел думать о смерти. Смерть — это то, что нас, живых, не касается.
Летом я был на похоронах знакомого и ощущал совсем другие эмоции. Это так непривычно, быть на стороне людей, которые пришли на церемонию, а не организовывают ее. Какие-то моменты вокруг я оценивал, как профессионал. Но в целом понял, с каким страхом воспринимают похороны обычные люди.
Сейчас я часто думаю о том, какими будут мои похороны. На них будет какая-то вечеринка, наверное, даже пати-бас. Я буду лежать в гробу, посреди этого автобуса. Все точно не будет шаблонно, как у всех. Никто не будет плакать или скорбеть. Уверен, мои друзья именно так все организуют и не подумают, что это кощунство.
Вообще-то я не суеверный, но верю в высшие силы. В свою работу вкладываю нечто большее, чем просто организацию похорон. Для меня это, как некая миссия — моральная и психологическая поддержка родственников покойных. Я понимаю, что не смогу изменить отношение людей к смерти, да и не ставлю такой задачи. Но в моих силах помочь им в самых сложных жизненных ситуациях».
Постскриптум
Чтобы стать работником “похоронки” достаточно просто случайно наткнуться на объявление в интернете или прийти по рекомендации друга. Вовсе не обязательно совершать тайный обряд, заключать сделку с потусторонними силами или иметь готический стиль одежды. Все профессии важны, все профессии нужны — в мире, где существует рождение и смерть, есть и те, кто воспринимает эти вещи сугубо как часть своей работы.
