Дневник первых дней читайте тут, тут и тут.
Кантемир Балагов, конечно, заматерел. Это касается и его режиссерского почерка, и фестивального статуса. Два года назад его «Тесноту» показывали в сравнительно небольшом зале кинотеатра «Родина», сегодня же «Дылда» собрала аншлаг в зале Музкомедии на 1260 мест. Учитывая, что на этой площадке из «больших» премьер выставляются только такие титаны как Джим Джармуш или Педро Альмодовар, это большое признание.
Действие «Дылды» разворачивается в послевоенном Ленинграде, где живут две молодые девушки — Ия и Маша. Ия заботилась о маленьком ребенке Маши, пока та была на фронте. Проблема в том, что Ия страдает редкой формой контузии. Время от времени она просто застывает, полностью отключаясь от внешнего мира. Во время одного из таких припадков по ее вине случайно гибнет ребенок Маши, и та, вернувшись в Ленинград, твердо убеждена, что Ия теперь должна родить ей нового.
Ставший уже фирменным стиль Балагова тут узнается легко, на месте тщательная работа с цветом и пространством. Кантемир очень тонко чувствует, когда нужно сжать стены вокруг героев, когда вывести их на пространство, как срифмовать цвет кофты с цветом обоев. У него прекрасный кинематографический вкус и это очень чувствуется на экране. Сам по себе фильм общей атмосферой мог бы напоминать Алексея Германа с поправкой на то, что герои Германа постоянно, много и часто неразборчиво говорят, а герои Балагова все больше молчат.
Если в диалогах сократить все паузы между репликами персонажей, фильм станет короче раза в полтора. Но режиссер никуда не торопится, его молчание выразительнее слов.
Он создает тяжелое кино о том, как непросто собрать свою жизнь, когда внутри тебя руина.
В перерыве между сеансами многие потянулись на фудкорте к палатке с грузинской кухней. Значит, настраиваются на фильм «А потом мы танцевали» режиссера Левана Акина. Главные герои — Мераб и Иракли — танцуют в национальном грузинском ансамбле. Они — соперники за место в первом составе. А еще Мераб без памяти влюблен в Иракли, и в Грузии это может быть реальной проблемой.
«Рассказывая историю молодых людей ЛГБТ и про их борьбу, в более широком масштабе я показываю историю и положение современной Грузии. Это не только интересный взгляд на ту часть мира, с которой знакомы немногие, но и искренний фильм о важности свободы», — приводит издание IndieWire слова Акина.
В Грузии умеют снимать теплое и душевное кино. Чисто сюжетно «А потом мы танцевали» вплоть до мелочей очень перекликается с недавней драмой Луки Гуанданьино «Назови меня своим именем», однако прекрасная актерская игра и страстные грузинские танцы делают фильм однозначно достойным просмотра.
Перебираюсь в Зеленый театр, где обещают один из самых ярких перформансов кинофестиваля — показ немого шедевра Роберта Вине «Кабинет доктора Калигари» в живом сопровождении британской группы Tiger Lillies. На экране разворачивается классический сюжет о сомнамбуле-убийце и его кукловоде, химерные декорации без единого прямого угла затягивают в гипнотический кошмарный сон, и под все это наложена тягучая, немного нервная, под стать фильму, музыка «тигровых лилий».
Фильм заканчивается, но концерт продолжается. Всего три песни, но это именно то, что нужно, чтобы стряхнуть с себя легкое оцепенение и разогнать кровь по венам. Группа садится ставить автографы на тут же купленные компакт-диски (оказывается, ими еще пользуются), а значит, пора уходить. Экватор фестиваля давно пройден. Он еще далеко не окончен, но я уже знаю, что потом мне будет его не хватать.
