Евгеника (от древнегреческого εὐγενής — хорошего рода, благородный) — учение о селекции применительно к человеку, а также о путях улучшения его наследственных свойств.
Как началось?
С 1909-го по 1934 год в Швеции существовало общество «Шведская расовая гигиена» — его работа внесла значительный вклад в развитие евгенической тенденции в стране. Следующим этапом стало создание Государственного института расовой биологии — шведский парламент единогласно поддержал предложение социал-демократической фракции и распорядился об открытии этого учреждения в городе Уппсала. «Исследование проблемы дегенерации человека, вызываемой смешением рас», — так определяли главную задачу института.
Швеция была первой страной в мире, где о расовой чистоте заботились на таком высоком уровне.
Первый директор института Герман Люндборг занимался антропологическим изучением потомства от межрасовых браков и даже смог убедить своих коллег во вреде такого смешения. На ура в научных кругах встречали евгенистические изыскания с легким или не очень налетом антисемитизма. А в высших слоях общества обосновалась ощутимая тревога из-за упадка традиционных шведских ценностей — многим казалось, что самые важные расовые элементы вскоре будут утрачены. Коренные жители шведских земель признавали отрицательное влияние индустриализации и урбанизации на состав населения.
В работах института прослеживалась еще одна объединяющая идея: если блокировать передачу генетической информации от тех людей, которые являются обузой для общества, то это самое общество оздоровится. Чуть позже это и станет основой социальной политики правящей партии.
Позиция ученых была вполне самостоятельной, не связанной с нацистскими движениями в Германии — те возникли гораздо позже. Однако практически все немецкие генетики стажировались в Уппсале и Лунде — еще одном городе — центре расовых исследований.
Евгеника неизбежно соприкасалась с различными политическими идеями с самого момента своего зарождения. В Швеции же она развивалась как консервативная расовая биология, а затем трансформировалась в социально ориентированную программу борьбы с наследственными заболеваниями.
Как работало?
К началу 30-х годов две основные политические партии Швеции — крестьянская и социал-демократическая — открыто требовали от правительства принять меры для предотвращения деградации шведской нации.
«Общество заинтересовано в том, чтобы свобода размножения неполноценных была ограничена», — убеждала своих соотечественников в 30-е годы Альва Мюрдаль, ведущий идеолог социал-демократов. В 1982 году Альва станет лауреатом Нобелевской премии мира за гуманитарные заслуги перед человечеством.
Закон «О чистоте расы» приняли в 1934 году и в 1941 году ужесточили — в него внесли поправки о расширении круга лиц, подпадающих под действие закона, и отменили минимальный возраст стерилизации. Первый вариант закона имел принудительный характер и относился только к недееспособным людям с ментальными расстройствами — то есть охватывал лишь клинические случаи. А после пересмотра закон говорил уже о добровольной стерилизации, рекомендованной значительно большему числу людей.
Шведский министр юстиции Карл Густав Вестман так презентовал ужесточение закона о принудительных стерилизациях: «Это важный шаг вперед по направлению к очищению шведского народа, избавлению его от наследственных черт, которые ведут к тому, что в будущих поколениях появятся люди, нежелательные в нашем здоровом, прогрессивном обществе». Теперь закон дал возможность государственным органам беспрепятственно стерилизовать людей с «бракованной» генетической информацией.
В соответствии с законом «О чистоте расы», стерилизацию проводили в трех случаях:
По этническому признаку. Лишение возможности продолжить род «этнически неполноценных жителей» страны — родившихся от межрасовых браков. Больше всего пострадали саамы. Арийцы должны быть белокурыми, с голубыми глазами, а этот коренной финно-угорский народ не подходил под идеализированные представления о внешности.
По наследственному признаку. Беременность прерывалась или не допускалась по наследственным показаниям — когда предполагалось, что человек может передать болезни ребенку. Например, умственную отсталость, ДЦП, психические заболевания или тяжелые увечья.
По социальному признаку. Бедность тогда считалась дурной «чертой характера», передающейся по наследству, как и антисоциальное, развязное поведение. Если человек считался «неуместным» в здоровом обществе, его могли подвергнуть стерилизации.
Также искусственно контролировали деторождение, руководствуясь медицинскими показаниями — «во благо» женщин с серьезными заболеваниями или физическими недостатками. Считалось, что они попросту могли не пережить роды, поэтому таких пациенток старались уберечь от соблазна даже попробовать забеременеть.
Масштабы
До середины 1950-х годов насильственно прооперировали от 25 000 до 30 000 человек. А за весь период действия закона было стерилизовано 63 000 человек, 90% из них — женщины.
Такие операции не были по-настоящему добровольными, несмотря на то, что кто-то все же подписывал формы согласия. Уклонившимся грозило пожизненное заключение в исправительных колониях для «падших женщин», у них могли навсегда забрать детей или лишить их социальных выплат.
Позже шведскую стерилизацию даже будут называть жесточайшим способом контроля женской сексуальности — именно женской, ведь мужчин не стерилизовали за изнасилования, педофилию и развязное поведение.
В большинстве случаев женщины не знали, какие последствия влечет за собой эта процедура. Персонал больницы мог сказать, что их готовят к удалению аппендицита. Одной из причин такого замалчивания было то, что власти боялись повысить уровень распространения венерических заболеваний: считалось, что пациентка могла начать вести еще более бесконтрольную половую жизнь, зная о стерилизации.
Шведская либеральная писательница Эллен Кей, издавшая в начале XX века бестселлер тех времен «Век ребенка», так выражала свою позицию:
«Плохие человеческие экземпляры не должны размножать свои пороки и болезни, свои умственные или физические недостатки. Языческие общества имели свои преимущества, когда они со всей своей жестокостью относились к слабым и увечным детям. Христианские общества, напротив, удлиняют жизнь неизлечимых и крайне уродливых детей. Гуманизм будущего, вероятно, проявится таким образом, что врач — в полном сознании своей ответственности и под контролем — будет безболезненно гасить такие жизни».
Пик волны стерилизации пришелся на 1946 год. Однако уже к концу года об успехах программы говорили меньше и тише. Дело в том, что в Нюрнберге завершился процесс над нацистскими преступниками, аналогичная практика объявлена варварской. Швеция насторожилась, но программа не была остановлена.
Стерилизовать в попытках остановить распространение «неудачной» генетической информации продолжали вплоть до 1976 года. Закон отменили под влиянием общемировой тенденции — к людям с ментальными расстройствами больше не относились как к второсортным, а прогрессивные гуманистические идеологи призывали обеспечить таким гражданам медицинскую помощь и достойную жизнь.
Борьба за компенсацию
Первой в министерство социального обеспечения с просьбой о компенсации в 1998 году обратилась 72-летняя Мария Нордин. Ей отказали. Однако история приобрела резонанс и стала поводом для новых расследований.
Мария вспоминает: «Я стала плохо видеть еще в раннем детстве. Но на очки у родителей не хватало денег. В школе, сидя за партой, я не могла разглядеть, что учитель пишет на доске, но боялась сказать об этом. Меня признали умственно отсталой и отправили в интернат для психически неполноценных детей. В семнадцать лет меня вызвали к директору школы и дали подписать какие-то бумаги. Я знала, что должна их подписать. На следующий день меня отправили в больницу и сделали операцию. И сказали, что у меня никогда не будет детей».
Евгенисты включали слепоту или глухоту в число серьезных физических недостатков — эти люди также являлись кандидатами на стерилизацию из-за психических нарушений, связанных с сенсорными проблемами.
Вслед за Марией Нордин свое право на компенсацию начали отстаивать и другие жертвы. Сейчас Швеция выплачивает миллионы крон пострадавшим, но только тем, кто смог доказать, что его стерилизовали против воли — а это совсем непросто, ведь некоторые пострадавшие все же подписывали формы согласия.
В ХХI веке стерилизация в Швеции все еще оставалась обязательной процедурой перед сменой пола — Стокгольмский апелляционный административный суд отменил закон 19 декабря 2012 года, объявив его неконституционным.
«Шведская социальная система до сих пор сохранила маленькие отголоски этого менталитета: “мы знаем, что для тебя лучше”, “мы позаботимся о тебе, заблудшая овца”, “наши (мейнстримные) взгляды — самые прогрессивные”. Это ужасно пугает, как тень зубастого чудовища в безобидном, уже старом псе», — считает писательница и феминистка Анна Топилина, которая переехала в Швецию из Украины.
